Двадцать пять лет в плену у веселых и находчивых
Шрифт:
На следующий день, в той же комнате Зимнего театра я оказался невольным свидетелем разговора о московских играх КВН. Компания была та же плюс еще Баруля. Лигу «Олимп» закрыли, и эта была очередная комбинация нового человека в окружении АВ. Блестящая комбинация в том смысле, что внешне создавалось впечатление, что сам он здесь ни при чем: он делает только то, что говорит «хозяин». В гримерной комнате АВ обсуждали, как дальше быть. По разговорам я понял, что ситуацию в Москве из присутствующих не знает никто. Задача состояла в том, чтобы уже через пару месяцев проводить в Москве игры КВН! Совершенно другие, без Саши Люхтера, оттянув от него все команды. Притом что его людьми тогда в Москве было «опутано» все. Поскольку я полностью владел ситуацией, в том числе и в КДСМ Москвы, с которым Люхтер работал, стал прислушиваться к разговору и озвучивать некоторые предложения. Я просто был уверен, что никто из присутствующих не сможет решить
— Так, я вас оставляю решать эту проблему. Основной докладчик Хотног.
И ушел. Явного недовольства со стороны Барули тогда я не почувствовал. Думаю, ему как никому другому моя информация была просто необходима. За пять минут я обрисовал картину и предложил свой вариант развития событий, который и был принят. За оставшиеся дни фестиваля решили сформировать оргкомитет, а в Москве на одной из первых игр в ЦАТРе собрать представителей московских команд на собрание.
По традиции после записи гала-концерта Сочинского фестиваля был организован банкет. По уже заведенной лет десять назад традиции мы сидели за столом АВ. Вдруг во время банкета меня выводит в коридор Андрей Лобов и спрашивает, не хочу ли я перебраться в «АМиК», его заместителем. Вначале я предположил, что это желание Семьи, возникшее после того, как она узнала, что я закрыл делопроизводство «Ноу-хау». Но почему не сам АВ со мной говорит? Возможно, АВ не решился лично второй раз сделать такое предложение. А между тем, предложил бы он тогда первым, я согласился бы сразу. Это означало бы, что я нужен именно Семье. А поскольку предложение исходило от Лобова, я не мог исключить вариант, что Андрей хочет сделать меня буфером в своей «схватке» с Барулей, который уже вовсю выбивал из-под него кресло руководителя. Поблагодарив за предложение, я сразу высказал сомнения. Правда, на всякий случай взял время подумать. Мне нужно было с кем-то посоветоваться, и я не нашел ничего лучшего, как сказать об этом Марфину и Чивурину. И при этом озвучить свои суждения и мысли насчет моего сотрудничества с «АМиК» и с КВН на ближайшее будущее. Открыто не высказались, но было ясно, что они не поддерживали решение перебраться в «АМиК». Именно из-за своею отношения к генеральному директору «АМиК», о котором они как раз говорили открыто на протяжении уже многих последних лет. Этот разговор был моей ошибкой, поскольку, полагаю, и через этот канал до Барули дошла информация о сделанном мне предложении и окончательно сформировала в его глазах мою позицию как «конкурента».
После того как я отказал Лобову, уже в Москве по телефону АВ все-таки поговорил со мной. Я был в «АМиК», АВ туда позвонил, меня подозвали к телефону, и он предложил на выбор три варианта сотрудничества.
— Мне надо было раньше с тобой поговорить самому, а не через Лобова. И знай, какой бы вариант ты ни выбрал, наше со Светой к тебе отношение не изменится. — Этим завершился наш телефонный разговор.
Среди предлагаемых АВ вариантов было и предложение стать директором передачи КВН. Ну, я просто не мог выбрать этот вариант, это означало бы начало открытой войны с Барулей. Я выбрал только организацию игр и структуры КВН в Москве, четко осознавая, что это, кроме всего прочего, даст развитие КВН в Москве в интересах АА, и по этой причине для родителей это особенно важно. Причем, придя домой, рассказал Наташе о разговоре с АВ, о своем решении и уверенно заявил:
— Меня выкинут из созданной мной же системы через три года.
Я просчитал вариант развития событий, поскольку достаточно хорошо изучил закономерности принятия решений руководством КВН в последние годы. Ну, просчитал, ну и что? Работать-то все равно надо было на совесть. Тем более что во мне вдруг опять заговорил романтик, и появилась надежда, что за хорошую работу «не сольют». И эта надежда вела меня все последующие годы в московском КВН.
Интересно, что еще за год до этого с подачи Барули усиленно ходили слухи, что Люхтера скоро не будет, и в Москве нужен свой человек. Марфин с Чивуриным неоднократно предлагали мне вновь возглавить московский регион. Марфин, будучи уже вторично женат, даже сказал, что «будет кому ставить танцы», намекая на свою супругу. А я все отказывался. Во-первых, для меня не очень это было интересно, во-вторых, и это было главное, все происходило в Москве, и я был уверен, что обязательно найдется человек, который, пока я буду работать, шепнет что-то Семье. А найти «компромат» на работающего легче
Но на фестивале в Сочи сложилась другая ситуация. Люхтера уже выгнали. Дело просто встало. Я реально видел, что никто не знает, что делать, и по услышанным фразам стало ясно, что дров наломают на всю оставшуюся жизнь. Мой уход сейчас был бы чистейшим предательством КВН. Какой-то подлостью попахивало. При всем желании Барули его знания московского КВН сводились к одной-единственной команде — из РОСНОУ. Нет сомнения, что с ними он бы не создал новую устойчивую лигу. Согласившись организовать новую московскую структуру, я решил собрать группу дееспособных людей, которое могли бы взять на себя со временем все вопросы деятельности этой структуры. Из близкого своего окружения в «Хелиосе» ставить людей я отказался. Зная о том, что Семья может неожиданно менять все, причем вне зависимости от качества и результата работы, я не решился выдергивать людей из своего производства. Хотя там оставалось на тот момент только видеопроизводство. Пришлось искать своих, но — из КВН.
Ситуацию в Москве я действительно знал, причем из совершенно разных источников. Сведения, получаемые от соперничающих команд, позволяли мне иметь объективную картину. К тому же я постоянно был в Москве. На всякий случай решил переговорить на эту тему с руководителями тех московских команд, с которыми работал, перепроверить свои выводы и заодно узнать, кто из них хотел бы пойти в оргкомитет новой лиги.
Вначале я встретился с Николаем Гигани. Задав ему кучу вопросов, узнав его отношение к происходящему и интересы на будущее, я понял, что он вполне мог бы войти в состав оргкомитета, тем более что еще со времен работы в команде «Бауманка» у нас сложились хорошие отношения. Он остался единственным из той команды, кто продолжал жить игрой. Но было ясно, что руководителем он быть не сможет, потому что у него были амбиции актера и он еще собирался играть.
Затем я встретился с директором команды КВН МЭИ Ирой Ивановой, которую я считал образцовым администратором. Наш опыт общения с ней показал, что она была активная, грамотная, думающая и, главное, способная организовывать людей. На нее я и рассчитывал. Но Иванова отказалась быть главной! Притом что она со своими способностями идеально подходила под эту должность. Она наотрез отказалась, ссылаясь на непредсказуемость процессов в «АМиК» и КВН.
— Мой многолетний опыт в КВН показывает, что здесь можно не столько быстро взлететь, сколько быстро упасть, причем совершенно неожиданно, — мотивировала она свой отказ.
Никакие мои уговоры и заверения ее мнения не изменили. Но войти в оргкомитет я ее все-таки уговорил. И надо сказать, что в первые годы всю рутинную работу по организации лиги Москвы, а позже лиги Москвы и Подмосковья наладила и делала именно она. Ей даже не надо было объяснять, что делать. Особо это почувствовалось на том самом «показательном» собрании команд КВН в ЦАТРе, куда она принесла весь комплект необходимых бумаг и документов.
Именно Иванова взамен себя предложила «ну, хотя бы Партевяна». Так и появился человек, которого я совершенно не знал и с которым никогда не пересекался. Мне это не очень нравилось. Ведь если Иванова и Гигани, играя и отдавая себя КВН на наших глазах, участвовали и жизни московских кавээнщиков много лет, что-то принимали, против чего-то возмущались, имели свою позицию и были просто приличными людьми, то этот человек был похож на «зиц-председателя», которому неожиданно передают в руки все уже организованное. Причем защищаемое от внешних условий «крышеванием» АА.
На стадии принятия решения был, правда, еще вариант назначить председателем оргкомитета директора команды КВН РОСНОУ, которого очень сильно толкал Баруля. Его я немного знал по играм его команды. При всех его организаторских способностях не очень было похоже на то, что он надолго задержится в КВН. Он, как мне казалось, решал сугубо утилитарную задачу способствовать продвижению твоей команды. А еще я знал то, чего не знал Наум. Именно этот человек плотно был связан с прежними организаторами лиги из команды Люхтера. Позже, когда мы уже с новым оргкомитетом работали, именно через него ухолила туда вся оперативная информация. Более того, на одной из их встреч он пообещал со временем протащить людей из команды Люхтера в новый оргкомитет. Особого доверия у меня к нему не было. Оценка Ивановой была схожая.
Выбор состава оргкомитета и его председателя я напрямую увязывал с вопросом зала, где могли бы проходить игры.
Дело в том, что за Гигани стоял МГТУ им. Баумана, заведение закрытое. Каждый раз, приходя к ним на репетиции, я испытывал на себе все неудобства «закрытого» зала. Но там заканчивалось строительство нового большого зала, который имел отдельный вход. Последний год мы несколько раз снимали для «Ноу-хау» господина Федорова, ректора МГТУ, я знал, что при необходимости смогу с ним поговорить. Но все равно оставался отпечаток «закрытости». Место расположения зала было не очень хорошим.