Двадцать семь костей

Нэсоу Джонатан

Эппы сидели около бассейна в купальных костюмах. Маленького индонезийца нигде не было видно, но он вполне мог притаиться за ближайшими кустами. Если бы Льюис усвоил урок прошлой ночи, он ни за что не поверил бы, что Бенни действительно отсутствует.

— Что вы здесь делаете? — спросил он шепотом, хотя ближайшие соседи, не считая жильцов в доме надсмотрщика, находились в полумиле от него на север — там жила семья старшего по ранчо. — Вы не должны были приходить.

—

Это вполне естественно, — произнесла Эмили, ставя ноги на верхнюю ступеньку в неглубокой части бассейна. — Мы пришли принести соболезнования нашему ближайшему соседу. Здесь нет ничего необычного. Как твоя голова?

— Побаливает немного.

— Ты не забыл растереть кровь на ступеньках, чтобы полицейские увидели ее?

— Да. Они все видели.

— Все прошло гладко?

— Как по маслу. А вы как?

— Пятиминутный допрос детектива Гамильтона. Он был туп как пробка. — Эмили стала спускаться по ступенькам. Зайдя в бассейн по пояс, она повернулась к Льюису, нагнулась, плеснула водой себе на грудь и бросила быстрый взгляд на него. — На что ты смотришь, Лю-Лю? Еще не насмотрелся, когда подглядывал за нами, извращенец?

В ее голосе не было гнева. Она наклонилась ниже, демонстрируя себя в лучшем виде, хотя он не многое мог разглядеть в темноте.

— Убери свои цеппелины, милая. — Фил стал взбираться на пятиметровую вышку, которую Хоки установила несколько лет назад. — Этот человек только что потерял жену.

— Тогда тем более, — хихикнула Эмили.

Это окончательно смутило Льюиса. Он не знал, как реагировать. Происходившее казалось ему не более странным, чем все, что случилось с ним за последние сутки.

— Что с вами такое, ребята? — возмущенно прошептал он, жалея о том, что выпил так много. — Моя жена умерла, повсюду рыщут копы, а вы пришли сюда плавать, мыть сиськи и отпускать грязные шуточки. Да вы просто чокнутые!

— Риск совсем невелик, — сказала Эмили. — Ты давно должен был пригласить нас поплавать. Это было бы так по-соседски.

— Послушайте, если вам нужны деньги… то придется подождать несколько недель, пока я…

— Мы пришли не за деньгами. — Эмили погрузилась в воду, ее груди всплыли над водой, как дельфины. — Льюис, ты не мог бы включить в бассейне свет?

Вымотанный после почти бессонной ночи в больнице и напряженного дня в полицейском участке, Льюис решил пойти по пути наименьшего сопротивления.

— Конечно. Какие проблемы! — Одной рукой он заткнул за пояс револьвер, а другую вытянул вперед, сжимая полупустую бутылку. — Выпить не хотите?

На Сент-Люке существует поговорка о том, что белые не должны пить белый ром. Но к Эппам это явно не относилось. В десять часов вечера Фил растянулся над бирюзовой, освещенной лампочками гладью бассейна и захрапел себе в бороду. Просто удивительно,

как он при этом не упал с вышки. К этому моменту Льюису показалось, что Эмили упилась до такого состояния, которое обычно ведет либо к полному помутнению сознания, либо к драке, либо к пьяному сексу.

— Эм? — позвал Льюис. Они лежали рядом на шезлонгах, защищенные от москитов ультразвуковым пульсатором, заказанным по каталогу «Шарпер имидж», укрывшись огромными банными полотенцами с изображением герба Апгардов: две скрещенные пальмы над красным полем и белым крестом датского флага, — легкий вечерний холодок давал о себе знать. Льюис не полез в воду из-за шва на голове.

— Эмили?

— Льюис?

— Расскажи мне.

— О чем?

— Ты знаешь.

Эмили вздохнула. Она лениво наклонилась к нему, откинув влажные волосы с круглого, немного выпуклого лба. Отражения от подводных ламп скользили серебристо-голубыми всполохами по ее некрасивому лицу.

— Нет.

— Я хочу знать.

— Я не уверена.

— Все прошло быстро? Она страдала?

— А тебе этого хотелось бы? — Она просунула руку под полотенце Льюиса и коснулась его промежности.

Прежде чем она успела продвинуться дальше, он оттолкнул ее руку, стиснув ее крепко, но нежно и опустив между шезлонгами.

— Нет.

— Значит, она не мучилась.

— Каково это?

— Умирать?

— Убивать человека.

— Скоро сам узнаешь.

— Неужели?

— Наша сделка, — сказала она так резко, что Льюис усомнился, была ли она пьяна на самом деле. — Все изменилось. Нам не нужны деньги.

— Не нужны?

Эмили снова засунула руку ему под полотенце. Но на этот раз она не стала касаться бедер, а сразу перешла к делу и дружелюбно сжала его под шортами.

— Нет, не нужны. Только не деньги.

— Что же вам нужно?

— Алиби. Такое же хорошее, как и у тебя. На тот момент, когда Человек с мачете совершит следующее убийство. И ты нам его предоставишь.

— А с чего это вдруг?

Она стала ласкать его.

— Потому что ты завяз так же глубоко, как и мы. Потому что оставить нас без алиби — все равно что остаться без алиби самому. Потому что, если поймают нас, поймают и тебя.

Льюис почувствовал, что сразу начал трезветь.

— Давай поставим все точки над i. Вы хотите, чтобы я отрезал кому-нибудь руку? Прости, Эмили, не думаю, что я смогу…

— Льюис! — Ее голос был резким, но рука, путешествующая под шортами, — нежной и опытной. — Помнишь, что сказал Бен Франклин: «Если не будем держаться вместе, будем висеть поодиночке».

Льюис вздрогнул — отчасти из-за того, что она сильно сжала его ладонью, а отчасти потому, что до этого момента он никогда не рассматривал эту поговорку применительно к себе. Тем более так буквально.