Дважды похищенная

Белова Полина

Хизери с тревогой следила за отношением Шурхэна к человечке и, понемногу, успокаивалась. Он не проявлял никакой особой заботы о жене. Все наложницы очень быстро поняли, что их господин не увлечён человеческой женщиной. Он не брал новенькую в свою постель, не дарил подарков, не вёл с ней беседы, не брал на прогулки и много чего ещё не делал.

Поэтому с молчаливого попустительства Беты и во главе с торжествующей Хизери, несмотря на её статус Первой жены, оборотницы быстро показали Тамиле, её настоящее место в гареме.

Наложницы

по поводу и без повода часто рычали в её сторону, пугая большими острыми клыками. По очереди или все вместе, женщины Беты устраивали случайные стычки или ссоры с Первой женой, в которых позволяли себе иногда даже куснуть человечку или сильно оцарапать. С её человеческой регенерацией женщина восстанавливалась долго, хоть и быстрее, чем остальные люди, из-за того, что выносила в своём чреве оборотня.

Её муж, Шурхэн, не заступался за жену и не одёргивал наложниц.

Тамила оказалась одна против всех, в чужом доме, с чужими людьми, в чужой стране, втянутая в непонятную борьбу за ненужного ей мужчину.

Глава 21

Было раннее утро, когда в комнату вошла служанка с полным подносом еды, и тихо позвала:

— Госпожа Зарина!

Девушка спала чутко, всё также накрывшись с головой, поэтому проснулась мгновенно и осторожно выглянула из своего укрытия, приподняв самый краешек одеяла, и только убедившись, что в спальне, кроме неё самой, находится лишь знакомая ей оборотница-прислужница, быстро села, прикрывая нагое тело по самую шею.

— Мне нужна какая-то одежда! — Зарина не смущалась перед этой служанкой, но было неприятно.

— Да, конечно! Господин вчера приказал Вас тепло одеть! — закивала головой оборотница и оставив на коленях девушки поднос, убежала.

В первые дни пребывание в доме у Барэса, в начале осени, когда Зарина была на привязи в спальне, именно эта служанка чаще других ухаживала за ней. Она, единственная из трёх, нравилась пленнице. Эта молодая оборотница перед ней не кичилась, как две другие прислужницы, молчаливо всячески давая понять, что люди-низшие, правда была немного глуповатой, но, при этом, очень доброй и исполнительной. Зарина невольно вспомнила каким ласковым с ней был тогда Барэс, особенно в постели, несмотря на гневные и обидные слова, которые она ему говорила, в основном из-за дурацкой привязи.

Едва служанка убежала, судя по всему, за одеждой, Зарина стала жадно есть. Прислугу на заднем дворе в поместье кормили хорошо, даже лучше, чем девушка могла есть в Человеческом квартале столицы, но мясом и разнообразием, как обитателей Большого дома, не баловали.

Насытившись, Зарина отставила подальше от себя поднос с остатками того, что не влезло. Большой кусок варёного мяса и несколько больших красных яблок специально не трогала. Решила взять с собой и отнести Алли с Ярэсом вкусный гостинец. Как там они после вчерашнего, интересно? Пришли в себя?

Когда подвигалась, Зарина ощутила боль

внизу живота и в некоторых царапинах. Душу девушки ядовитой волной захлестнула обида. Теперь страх не мешал ей. Первая её близость с оборотнем была дикой, страшной и болезненной, но потом… Несмотря на приводящую её в ярость привязь, Зарина каждый день стала ждать его визитов. И с каждый днём хотела прихода Барэса всё больше. Потому, что тогда ей с ним было совсем не больно, а даже наоборот. сладко. Так неимоверно сладко, что она работала в этой дурацкой прачечной и снова ждала его, мечтала о нём, втайне, даже от самой себя!

«Дура! Дождалась своего любименького оборотня?», — мысленно издевалась сама над собой девушка. Она снова и снова перебирала в памяти вчерашние события: как волк, такой здоровенный и страшный, накинулся на них на Заднем дворе, как Барэс рвал на ней одежду больно царапая, как издевался над ней в ледяной воде, а потом в постели.

Как же ей снова захотелось бежать из этой страшной комнаты и от оборотня немедленно!

Отворилась дверь. Наконец, служанка принесла одежду и обувь. Зарина выбралась с постели и быстро привела себя в порядок с её помощью.

Уже спустя десять минут, оборотница стояла у двери, не выпуская из рук полупустой поднос и повторяя полушёпотом одно и то же, раздражая своей тупой исполнительностью:

— Велено накормить, тепло одеть и отправить к себе. Накормить, тепло одеть, отправить к себе, накормить, одеть, отправить. К себе — это куда? — оборотница жалобно посмотрела на Зарину.

Та подошла, забрала с подноса большую тканевую салфетку, завернула в неё отложенное мясо, сунула в карманы короткой шубки яблоки. Потом степенно пошла на выход, придерживая оттопырившиеся карманы, чтобы не вывалились яблоки:

— Куда? В прачечную, конечно. Сама дойду. Дорогу знаю. Спасибо.

В душе Зарина спешила выйти из этой опостылевшей комнаты. А если бы оборотень был здесь, она бы даже из-под одеяла не вылезла от страха. Она злилась и обижалась на Барэса, но больше всего теперь девушка его боялась. Хорошо, что она выполнила все его распоряжения: она поела, и оделась, и, наконец, вышла из Большого дома, доступно пояснив служанке, что отправить её «к себе», значит, отпустить её в прачечную. Ему не за что на неё сердиться. Но больше всего ей теперь хотелось бежать далеко-далеко…

Зарина с мясом под мышкой и полными карманами яблок, медленно брела по площади возле Большого дома, опасаясь растерять добычу. Мимо стал проезжать большой товарный торговый обоз в столицу. Далеко впереди отворились главные ворота, выпуская первую гружённую телегу. Лошади двигались одна за другой без возниц, вожжи были привязаны к задку впереди едущей телеги. Только на первом возу на козлах сидели два оборотня, да за последней колымагой, то бежал, то приостанавливался один парнишка, оглядываясь и нежно прощаясь с какой-то юной оборотницей.