Дважды похищенная
Шрифт:
Тамила вздрогнула, отрывая взгляд от своего отражения, когда раздался короткий стук в дверь и сразу вслед за этим вошла молодая женщина.
— Доброе утро, моя госпожа. Я — Санни, Ваша личная служанка. Господин приказал помочь Вам искупаться и поесть. Потом он представит Вас гарему.
— Гарему? — захлебнулась вопросом Тамила.
Ответ служанки Тамила так и не услышала, потому что в этот момент со стуком распахнулась дверь, и в комнату ворвалась, гневно сверкая большими зелёными глазами, прекрасная рыжеволосая женщина, в богатых ярких одеждах. Рыжая гостья была невероятно хороша жгучей, яркой красотой
— Ну и где эта очередная мерзкая человечка на нашу голову. Это просто эпидемия какая — то! — она быстро скользнула ищущим взглядом по всей комнате, лишь на миг задержавшись на Тамиле и Санни. — Где она, говорите, ну?!
Женщина смотрела требовательно, нетерпеливо ожидая ответа на поставленный вопрос.
— Простите, кого Вы имеете в виду? — не решилась промолчать Тамила.
Рыжая изумлённо уставилась на неё.
— Ты?! Это ты? Да разве ты женщина? Бледная… тощая… чёрная… Ты — просто мешок с костями! — рыжая подняла с полу специальный мешок, из которого Тамила только что выбралась и громко неестественно засмеялась.
— А Вы. — начала Тамила.
Но в планах незнакомки не было выслушивать человечку.
— Как такое могло родить оборотня? О, Богиня! Какими же нелепыми и жестокими бывают твои шутки над нами! — говоря это, рыжая молитвенно сложила руки под грудью и смотрела в окно. Больше она не удостоила человечку и взглядом, резко развернувшись, так, что подол её широкой юбки поднялся веером, вышла из комнаты.
— Госпожа, пройдите, прошу, в купальню. Бета может разгневаться за задержку, — тихо попросила Санни.
Выкупаться Тамиле очень хотелось, и она пошла за служанкой. В комнате стоял огромный круглый чан с горячей водой. Чтобы в него забраться, нужно было воспользоваться маленькой приставной лесенкой. Над поверхностью поднимался едва заметный пар, в воде плавали лепестки роз. Тамила сбросила одежду и начала нерпеливо подниматься по ступенькам. Санни жалостливо охнула, разглядев несколько жёлтозелёных синяков на спине, ягодицах и бёдрах госпожи, но ничего не сказала.
После купания служанка укутала мокрые волосы госпожи в полотенце, тщательно, но очень бережно вытерла её, и помогла одеться почти в такое же яркое платье, какое было на недавней рыжей гостье. Когда женщины вернулись в комнату, на низеньком столике возле кровати стоял большой поднос с самой разнообразной едой. Тамила жадно накинулась на кушанья, позабыв хорошие манеры. Ей даже пришлось запить молоком первые куски, потому что они комом встали в горле. Утолив первый сильный голод, дальше женщина опомнилась и ела уже не спеша.
Когда поняла, что больше не сможет впихнуть в себя ни кусочка, Тамила, наконец, прошла и села на стул перед зеркалом, где её с расчёской давно терпеливо поджидала Санни. При этом, Тамила не выдержала и, завернув в тканевую салфетку, незаметно спрятала пару булочек под подушку.
— Всё! Можно идти к хозяину, — с облегчением вздохнула Санни, закончив с причёской госпожи.
По дороге Тамила рассматривала дворец, которым оказался дом её оборотня. Получается, он очень богат, намного богаче покойного мужа.
Шурхэн работал в кабинете, когда, постучавшись и получив разрешение войти, Санни открыла для Тамилы дверь и сразу удалилась. Бета посмотрел на вошедшую. Он невероятно злился на свою, как выясняется, истинную пару за плохое отношение к их общему ребёнку, поэтому говорил сухо и равнодушно:
— По нашему закону ты, как женщина, родившая мне дочь, я сейчас говорю о нашей Поли, станешь
Тамила молча смотрела на Шурхэна, никак не проявляя своей реакции.
— Пойдём, представлю тебя своему гарему, — сказал Бета, не дождавшись от женщины ни слова.
Его страшно раздражало то, что запах этой человеческой женщины, которая стояла перед ним, властно притягивал его к ней. Всю дорогу, пока бежал с ней на спине, этот аромат словно давал ему неиссякаемые силы.
— У нас, у людей, считают, что у оборотней нет гаремов, — растерянно, даже как-то жалко произнесла его… невеста.
— Правильно считают. У всех обычных двуликих нет гаремов. Мы живём до трёх тысяч лет, но дети рождаются у нас крайне редко. У оборотней, как правило, единственная жена — обычно, это женщина, родившая живого ребёнка. Как бы волк не гулял, едва он становится отцом, оборотень сразу превращается в верного мужа для матери своего ребёнка. Случаи, когда у одной самки детей двое, невероятно редки. Только Альфы и Беты кланов, которые владеют землями, а также верховный Альфа — король и его Бета обязаны иметь гаремы, чтобы обеспечить свои земли наследниками, а значит, покоем и порядком. Этот закон был принят после последней междоусобной войны, когда из-за отсутствия наследников разгорелась бойня за территории, погубившая четверть нашего народа. Таких лордов, имеющих гаремы, в которых может быть от трёх до десяти наложниц и столько жён, сколько детей, в нашей стране всего одиннадцать. Я вхожу в это число. Правда, нашей дочери Поли повезло. Король недавно распустил свой гарем, потому что наша девочка оказалась его истинной парой, в такой паре может быть сколько угодно детей, — Шурхэн говорил и думал о том, что перед ним тоже стоит его истинная пара, хоть ни она сама и никто, кроме короля, не знают об этом.
Он и не хотел, чтобы она узнала. Женщина, которая фактически отказалась от их драгоценного ребёнка, позволяла обижать дочь, не смогла её защитить. Такая не достойна быть его единственной.
— Иди за мной, — Шурхэн пошёл впереди, а Тамила двинулась за ним следом.
Вскоре они вышли в сад. Там уже ждала яркая группка женщин, среди которых выделялась зеленоглазая рыжая красавица.
— Девочки, это моя невеста — Тамила. Она человек и мать моей дочери Поли, беременной фаворитки нашего короля.
В сад вбежал королевский посыльный.
— Госпожа Поли рожает!
Глава 18
Пышная королевская свадьба её дочери, Поли, состоялась на третий день жизни Тамилы в новом доме и в чужой стране.
За это время женщина так и не смогла увидеться с ней. Шурхэн, вернувшись из королевского дворца, вызвал невесту в кабинет и сухо сообщил ей о рождении внука и о том, что их дочь не желает её знать и не признаёт своей семьёй.
«Что ж, это горько, но неудивительно», — подумала Тамила, стоя перед столом Беты, словно провинившаяся пансионерка перед строгим директором пансиона.
В день свадьбы дочери Санни долго и старательно наряжала и причёсывала молчаливую Тамилу для торжества, весело болтая за двоих. Она рассказывала госпоже о только что построенном людьми, прекрасном новом храме Богини.
— Г оворят, — тарахтела Санни, — на свадьбе короля будет главный архитектор с женой и остальные жители Человеческого квартала, которые строили это чудо.
В сердце Тамилы шевельнулась слабая надежда, что она сможет что-то узнать у людей про свою старшую дочь, Энни.