Две Цены
Шрифт:
На удивление беспрепятственно прошествовав к зданию мануфактуры, Карнаж затаился у стены, ожидая возвращения первого стража. Он мог хоть сейчас вскарабкаться на крышу и найти способ пробраться внутрь, но не торопился. Потому как увидел в руках сторожей кнут — незамысловатый инструмент надсмотрщиков. Возвысится над кем-то, ощущая всю полноту власти, запечатленной, словно скипетр, в простом куске дубленой кожи — отличный заработок для того, кто совсем недавно был простым карманником…
Страж показался из-за угла. Карнаж подскочил к нему. Колено резко влетело в живот — парень с шумом выпустил воздух и согнулся. Полукровка сцепил
Хруст позвонков.
Страж врезался носом в снег, повалившись колодой. Феникс пнул ногой погасший факел и вернулся за угол.
… отличный заработок для простого карманника в каких-то там неполных двадцать, ведь он еще не знает, что такое скользкие дорожки, способные быстро уродовать душу и сильно сокращать и без того скупо отпущенную жизнь.
Второй факел упал рядом с каменной стеной с другой стороны мануфактуры. Молодой парень судорожно сглотнул, когда чья-то пятерня ухватила за волосы на затылке, а у горла сверкнуло лезвие кинжала.
— Сколько вас? Быстро! Снаружи и внутри? — глухо потребовал металлический голос за спиной.
— Т-трое, — запинаясь, прошептал перепуганный парень.
— Где греет кости ваш патрон?
— Я не…
— Скажешь! — клацнул металлом голос за спиной.
— Южные окна, у чердака под самой крышей.
В этот момент дверь в каменной стене отворилась, и наружу вышел третий. Тот самый, кто обходился без факела, и оказался как назло буквальне в шаге от места дознания.
Полуэльф. Он сперва даже растерялся, на свою беду не подумав закричать, а просто попятился.
Захваченный страж рванулся в сторону, стараясь высвободиться. Рука Карнажа чуть подтолкнула бедолагу в затылок, и тот с хрипом упал на колени, захлебываясь в собственной крови.
Полуэльф с ужасом воззрился на убийцу. Совсем салага. И всё еще не поднял шум. Значит, звать больше некого. Феникс прищурился, перехватив Vlos’Velve лезвием вниз. Странно знакомое лицо… В голове мелькнула давняя сцена в швигебургском кабаке «У старой гарпии». Крепкая же черепушка была у того полуэльфа. И смышленая, даже после встречи с пивной фивландской кружкой, если догадался убраться подобру-поздорову из гномьей столицы, да еще и устроиться в таком хлебном местечке.
— Феникс?! Ты?! И ч-что… Что теперь будешь делать?
После такого нелепого вопроса, Карнаж понял, как рано приписал полуэльфу наличие мозгов. Во-первых, показывать то, что узнал пока что потенциального убийцу, означало не оставить себе вообще шансов встретить старость. Во-вторых, вопрос был до смешного наивен. Если не считать того, как бедняга от страха еле мог его сформулировать, наверняка собираясь кончить ещё более идиотской фразой: «Если в гильдии узнают».
— Буду резать, буду бить, — со зловещим сарказмом прозвучал ответ «ловца удачи», — и сейчас тебе водить.
Полуэльф бросился бежать, упустив последний шанс спастись собственной глупостью. Ведь стоило додуматься ещё уточнить «почему?» и «ловец удачи» точно бы помер со смеху.
Парень со всей прытью, на которую был способен, припустил к реке. Феникс погнался за ним. Поистине, нет лучшего бегуна на свете, чем тот, кому смерть дышит в спину. Это Карнаж знал не понаслышке. Поэтому «ловцу удачи» пришлось изрядно попотеть, прежде чем он, наконец, схватил беглеца за воротник и всадил тому кинжал под левую лопатку. Склонившись над убитым, Феникс деловито вытер Vlos’Velve
Ранкены с большей охотой брали себе в ученики тех, кто родился в середине осени. На первый взгляд безобидный символ, один из дюжины, назначенный звездами тому промежутку времени, сулил рожденным хорошее понимание равновесия и красоты мира. Однако обратной стороной этого знака, отражающего правосудие, становилась зловещая и стойкая философия вершить то, что рожденные под ним считали нужным, не гнушаясь в выборе средств и способов. Таким образом, ранкенам удавалось взращивать из таких адептов скрытого, но убежденного палача, который мог долго вынашивать приговор, но исполнял быстро и безжалостно.
Забравшись на крышу одной из пристроек, «ловец удачи» направился вдоль ската черепицы центрального здания, не торопясь однако взобраться на нее. Окно, смотревшее в гордом одиночестве на юг с каменной стены на втором этаже, да в придачу снабженное решеткой, и без допроса часового сильно озадачило бы полукровку. На первый взгляд неприступное, если зайти с южной стороны, его не было видно с северной и западной, где пристройки вели на черепичную крышу подобно огромным ступеням. Дикая на первый взгляд архитектура безо всякого стиля или направления, но простая и непритязательная, поскольку явно возводилась из того, что было под рукой, на поверку имела свой скрытый смысл. В ней отражалась знакомая манера швигебургских воровских притонов в доках, когда, и без того тесно налепленные домишки, объединяли посредством пристроек и навесных мостиков в некое подобие даже не крепости, а лабиринта, где любой, кто окажется там впервые, будет в проигрыше перед теми, кто там обитал постоянно. Даже облавы стражи чатенько оказывались бесполезны, так как такие притоны походили скорее на сыр, чем на монолит. Их могущество было не в толщине стен, а в количестве лазов, потайных дверей и запутанности коридоров. Но одно верное средство в крайних случаях имелось и на эту хитрость — все эти хитросплетения отлично горели и, если уж случался пожар, обычно сгорало всё и разом.
Феникс оценил ту мудрость, с которой долговязый распорядился доставшимся ему владением. Не смотря на огромное количество пристроек, все они были возведены снаружи таким образом, чтобы во время пожара каменное здание уцелело и, скорее всего, внутри оно было также отделено надежными дверьми, обитыми железом, если не магией в довесок. В конце концов, корабельной сосны на новые постройки можно было отыскать ещё, ведь где-то у южного побережья северного Фелара, если «ловцу удачи» не изменяла память, принял свой последний бой пиратский флот.
Полукровка мягко, как кошка, двигался по самому краю дощатой крыши пристройки вдоль основной каменной стены. Под скатом из-за небольшой ширины не было центральной опорной балки и стоило ступить или просто соскользнуть с края, как старые доски заскрипят, обнаружив нежелательного посетителя. Меж тем и на черепичную крышу перебираться было хоть и соблазнительно, так как двигаться по ней не в пример удобнее и быстрее, но рано. Там, в свою очередь, наверняка имелись несколько черепиц, которые при первой возможности слетят вниз и грохнут по доскам крыши, расположенной ниже, как по огромному барабану.