Две дамы на гвинейской диете
Шрифт:
В общем, старинные и очень дорогие…
— Я их как-то видела, — кивнула Софья, — действительно классная вещь, уж поверь мне, я в этом немножко разбираюсь…
— Ну вот, если ты их видела, тем более меня поймешь. В общем, Илысина мать перед смертарелок, которые можно при случае разбить… короче, после этого скандала у них уже все пошло наперекосяк.
— А серьги? — с интересом осведомилась Соня.
— Представляешь, эта мегера заявила, что не отдаст их ему!
— Уважаю! — воскликнула Соня в восторге.
— Да? — покосилась на нее Лена, — это почему?
— Как говорила Агата Кристи, сильный характер
— Ну не очень-то она своего добилась! Илька ее все-таки перехитрил!
— Да что ты говоришь? — Соня широко раскрыла глаза от удивления. — И как же это ему удалось?
— О, это просто песня! Он придумал такую комбинацию — впору снимать детективный фильм!
Лена устроилась поудобнее, понизила голос и продолжила:
— На тот момент, хотя они уже были в полном разлае, жили еще в одной квартире. И вот как-то днем, когда Илька был на работе, а Карина по своему обыкновению неторопливо делала маникюр, в этой самой квартире раздается телефонный звонок. Карина снимает трубку, слышит женский голос. Какая-то незнакомая женщина чуть не шепотом спрашивает Илью Романовича. Карина в свойственной ей хамской манере отвечает, что Ильи нет не предвидится, и нечего всяким сюда звонить, и собирается уже бросить трубку. Но незнакомка, опять-таки почти шепотом, умоляет Карину срочно связаться с Ильей Романовичем и передать ему, что налоговая полиция получила санкцию на обыск и изъятие документов по подозрению в каких-то злостных нарушениях, и что через час они с этой самой санкцией нагрянут к нему домой, так что пусть он срочно примет соответствующие меры. Прошептав все это, незнакомка отключается. А Карина впадает в панику.
С одной стороны, она вовсе не собирается предупреждать Илью об обыске, она на него страшно зла и только обрадуется, если у него будут серьезные неприятности. Но с другой стороны, она здесь же, в этой квартире прячет изумруды Илысиной матери. Если здесь будет обыск, эти изумруды наверняка найдут, и выцарапать их обратно из рук налоговой полиции вряд ли удастся…
— Это уж точно! — снова вставила реплику Соня. — Что с возу упало, то пропало.., а что к этим орлам в руки попадет, с тем можно навеки распрощаться.
— Ну, не о том разговор. Короче, Карина решила Илье ничего про этот звонок не сообщать, а изумруды, которые уже считала своими, немедленно из квартиры унеси и перепрятать подальше. Знаешь, есть такая поговорка — бороться и искать, найти и перепрятать. В общем, она вытащила серьги из тайника, положила в свою сумочку и отправилась прочь из квартиры. Куда она собиралась их спрятать на этот раз, осталось неизвестным, как говорится, история об этом умалчивает. Как только Карина вышла на улицу, на нее налетела какая-то красная растрепанная тетка и подняла крик. Мол, люди добрые, спасите-помогите, у меня эта рыжая нахалка прямо среди белого дня кошелек вытащила. Карина ей — ты что, тетка, совсем одурела? У тебя что — маразм взыграл? Да мне твой гребаный кошелек нужен, как собаке пятое колесо вместе с рыбкиным зонтиком! Ты на себя-то посмотри! Ты сама вместе со всеми твоими шмотками стоишь меньше моего носового платка!
Но та продолжает вопить, а вокруг уже собирается народ, причем симпатии масс, как нетрудно догадаться, на стороне той самой растрепанной тетки.
Ознакомившись с документами, милиционер снова вежливо обращается к Карине и просит открыть сумочку. Так сказать, для ознакомления с ее содержимым. В том смысле, что нет ли там, чисто случайно, того самого турецкого коричневого кошелька из коричневого кожезаменителя. Карина, разумеется, сумочку открывать очень не хочет, поскольку там находятся те самые эксклюзивные изумруды, и начинает в лучших традициях качать права. Обворованная тетка подскакивает на месте от возмущения и кричит, что точно эта рыжая — воровка, раз боится свою сумку показать. И окружающие прохожие опять-таки выражают ей сочувствие. Тогда милиционер, опять же очень вежливо, заявляет:
«Очень хорошо, гражданка Лисицкая, не смею настаивать. Тогда мы все вместе сейчас дружно проследуем в сорок шестое отделение милиции и в полном согласии с законом составим протокол, а также в присутствии понятых проведем досмотр вашего личного имущества».
Это предложение Карине еще меньше нравится, и она открывает сумку:
«Черт с тобой, смотри здесь, только руками не трогай!»
Милиционер заглядывает в ее сумочку, поводит носом, потом приглашает обворованную тетку:
«Вот, гражданка Михрюткина, можете наглядно убедиться, что в этой сумке никакого вашего коричневого кошелька турецкого производства нет, а имеется наоборот маленький кошелечек из натуральной кожи розового цвета!»
Гражданка Михрюткина с большим интересом сует свой нос в Каринину сумку и тут же заявляет, что эта рыжая небось уже передала кошелек сообщнику.
Прохожие, надеявшиеся на развитие скандала, огорчились и понемногу разошлись. Милиционер снова приложил руку к козырьку и сказал, что больше не задерживает гражданку Лисицкую. Она радостно припустила в прежнем направлении, к автостоянке, где она держала свою машину.
— Те самые битые «Жигули», на которых она впилилась в Люську?
— Что ты, Сонечка! Какие «Жигули»! Она к тому времени давно уже ездила на замечательном ярко-зеленом «Фольксвагене», под цвет глаз… Короче, села она в свою машину, и тут ее охватило какое-то смутное беспокойство.
Вспомнила она того милиционера, и задним числом он ей очень не понравился. Она раскрыла сумочку и убедилась, что предчувствия ее не обманули, коробочки с изумрудами и след простыл! Карина бросилась к тому месту, где только что объяснялась с вежливым милиционером и обокраденной Михрюткиной, но тех, ясное дело, давно уже и след простыл. И только тогда до нее дошло, что вся эта история разыграна как по нотам, начиная с телефонного звонка неизвестной женщины, которая предупредила об обыске, тем самым заставив Карину достать серьги из тайника и вынести их из дома, и заканчивая горластой гражданкой Михрюткиной и на редкость обходительным милиционером…