Две дороги
Шрифт:
Флориан достал из кармана паспорт.
— Безотказная немецкая четкость. В дирекции полиции мне вернули паспорт без единого слова, — ответил он.
Заимов вместе с Чемшировым внимательно осмотрели паспорт. Он был порядком потрепан и выглядел натурально. Однако Заимов сразу заметил, что печать на фотографии поставлена неправильно.
Отдав паспорт Флориану, он сказал:
— Часть печати, которая на фотографии, не совпадает.
— Вы не представляете наших трудностей, — угрюмо ответил Флориан, рассматривая
— Ну что ж, всему надо учиться, — примирительно сказал Заимов. — А то, что вам трудно и что у вас нет опыта, я понял еще в прошлый раз, когда была Стефания. Кстати, как у нее прошел обратный путь?
— Раз я здесь, значит, все сошло хорошо, — ответил Флориан. — Только врачи опасаются, что нервное напряжение может сказаться на ребенке.
— Да, да, я когда увидел, что она в положении, готов был заплакать, — сказал Заимов.
— Но у нас другого выхода не было, — объяснил Флориан. Он смотрел на красивое, лениво равнодушное лицо Чемширова, казалось, что происходящее его мало интересовало и он был занят какими-то своими мыслями. Какими? А Чемширов думал в это время о нем, о том, что курьер наверняка крупная птица и немцы за него хорошо заплатят.
— Мне ваше лицо кажется очень знакомым, — обратился Флориан к Чемширову.
— Ничего удивительного, я привел вас сюда, — ответил Чемширов.
— Ну да, конечно, — согласился Флориан, — Очевидно, нервы мешают мне думать логически.
— Нервы надо держать в руках, — назидательно заметил Чемширов. Флориан услышал в его словах скрытый смысл и насторожился. А ему еще советовали не тратить на него ни времени, ни нервов.
— Ваш паспорт следует исправить, — сказал Заимов и спросил Чемширова: — Мы можем это сделать?
— Попробуем, — не сразу ответил тот.
— Мы слышали, что делается в Чехии, а что делаете вы в Словакии? — спросил Заимов.
— Я лично? — спросил Флориан.
— Ваша группа... ну и вы в том числе.
— Мне приказано рассказать это советским товарищам. Не обижайтесь, пожалуйста, но я послан к ним. Именно к ним. Мне приказано... — Флориан виновато улыбнулся: — Мы учимся и конспирации... тоже...
— Тогда, может, вы расскажете нам о положении в вашей стране... вообще? — сказал Заимов.
— Это с удовольствием, — ответил Флориан и, подумав немного, начал рассказывать. Положение в стране, как сотрудник гестапо, он знал хорошо и рассказал о нем конкретно, приводя много примеров из жизни. По его словам получалось, что в Словакии царит террор еще более свирепый, чем в Болгарии, что патриоты загнаны в глубокое подполье и фактически лишены возможности реально бороться с врагом.
— Но у нас рассказывают, что там храбро действуют партизаны, — сказал Заимов.
Флориан посмотрел на него.
— Оставьте иллюзии... Топор занесен над каждым, — печально и подавленно сказал
— Как? Вы немец? — удивленно спросил Чемширов.
— Судетский немец, — уточнил Флориан, — По шкале нацистов, мы немцы третьего сорта. Кстати, и Ганс Шварц, и Генрих Фомфер тоже судетские немцы. Для всех нас это значит только то, что мы стали первыми жертвами Гитлера. И первыми его противниками.
— Население Судет приветствовало Гитлера, — произнес Чемширов с усмешкой.
Провокатор внимательно посмотрел на него и спросил:
— Может, вы будете утверждать, что Гитлера приветствовали и болгары?
— Вот это было бы ложью, — ответил Чемширов.
— Этой ложью закамуфлированы все действия Германии, — сдержанно, с напряжением начал Флориан. — Откуда вы знаете, как в Судетах встретили Гитлера? Из кинохроники, которую состряпали жулики Геббельса. Из газет и цветных журналов! А все это ложь, ложь и еще раз ложь! А правда в том, что мы — судетские немцы — первые жертвы и первые противники Гитлера. — На смуглых щеках Флориана выступили темные пятна.
— Все-таки, Евгений, надо признать, что наш гость ближе к Судетам, чем мы с тобой, — мягко сказал Заимов.
— Значит, ваша группа фактически не словацкая, а немецкая? — не унимался Чемширов.
— Мы действуем в Словакии, — ответил Флориан. — Во Франции, как известно, вместе с французами против немцев борются и англичане, и поляки, и даже, я слышал, русские, и мне, признаться, в голову не приходило делить их по национальному признаку, для меня все они борцы за свободу Франции. Нас судьба забросила в Словакию, и мы боремся за ее свободу.
Чемширов выслушал отповедь Флориана с равнодушным лицом, но останавливаться не собирался — он решил, что курьер не кто иной, как немецкий коммунист, а он знал, с какой яростью охотится за ними гестапо.
— Я готов понять все, что вы говорите, — сказал он, не сводя пристальных черных глаз с курьера. — Но мне непонятна ваша нервозность, ведь то, что вы немец, конечно, никакого значения не имеет... в конечном счете.
— Еще раз повторяю: я судетский немец, — опять уточнил Флориан и спросил Заимова: — Может быть, мы будем говорить о деле?
— Самое время, — улыбнулся Заимов, не заметив, что десять минут назад Флориан отказался об этом говорить.
— Интересно, как вы обходитесь в Словакии без их языка? — вдруг спросил Чемширов.
— У нас в ходу интернациональный язык борьбы, а не мутной демагогии, — отрезал Флориан.
— Но у нас в Софии ваш родной язык будет вам весьма полезен, — поспешил вмешаться Заимов.
— Я уже убедился в этом, — улыбнулся Флориан. — Когда в отеле я говорю с портье по-немецки, он встает со стула. А он, между прочим, болгарин, — добавил он Чемширову.