Две грани нейробука
Шрифт:
На следующий день сразу после завтрака отправился к Эвандору. Приятель собирался на аэродром.
– Ты сегодня с нами? Или опять унылые прыжки с новичками?
Над этим вопросом Джантор как-то не задумывался. Впрочем, раз есть время и возможность, он с удовольствием поднимется в небо.
– С вами. Слушай, ты, как я понимаю, тоже в КОП попадал.
Эвандор помрачнел.
– Ну был, и что с того?
– А почему тебя вызывали?
Приятель поморщился, посмотрел в сторону, снова на Джантора.
– Да так. Один тип решил, что
Шутка и правда несмешная, скорее жестокая, но Джантора интересовало другое.
– А дальше что было? В самом КОПе.
– Что-что. Будто сам не знаешь. "Вы ведете себя недостойно, фиомсянин не должен совершать ничего подобного, гармоничное общество и все такое". Сплошные нотации.
– А потом? Что с настроением?
– Да что ты прицепился?
– с каждой минутой Эвандор все больше раздражался.
– Паршивое настроение. Сам знаешь.
Джантор знал. Но хотел понять причину.
– И с чем, по-твоему, плохое настроение связано?
– С КОПом, с чем еще. У них же там рожи такие мрачно-серьезные, что молоко скиснет. Плюс нудные нравоучения. У любого настроение испортится. Да забудь ты о них. Прошло и ладно.
Они поехали на аэродром, но из головы никак не шли последние слова Эвандора. Ведь действительно прошло. Сначала накатывает жуткая, ничем не разгоняемая тоска. А потом она бесследно исчезает. Сперва Джантор полагал ее следствием сожаления и раскаяния, теперь же сомневался.
Прислушался к собственным ощущениям. Сожалеет ли он, что летал столь рискованно? Лишь самую малость. Лихие виражи на пределе возможностей человека и самолета все так же его манили. И уж тем более не раскаивается в стремлении открыть невидимые файлы. В конце концов, это его нейробук, и Джантор имеет полное право знать, что и как работает.
Но если тоска порождается отнюдь не виной, то что же ее вызывает?
По прибытии на аэродром все посторонние мысли он попытался отбросить. А высота и скорость выветрили то, что не удалось изгнать сознательно. И хотя Джантор не приближался к поверхности менее чем на десять метров, даже безопасные полеты дарят куда больше ярких ощущений, чем прогулки по земле.
Однако впервые за свою жизнь он по возвращении не стал заниматься нейроклипами. Куда больше его волновали связанные с КОПом и вживленным компьютером тайны.
Весь следующий день Джантор искал в Интернете информацию, касавшуюся контроля общественного порядка. И его ждал новый сюрприз. Выяснилось, что ничего формального, никаких правил, указаний, хотя бы методических рекомендаций, регламента работы КОП попросту нет.
Зато нашлось немало свидетельств отдельных фиомсян, что вызов туда гарантирует на краткий период очень плохое настроение. Однако все предполагали, что оно вызвано угрызениями совести и чувством вины.
Но откуда возьмется
Ответ напрашивался сам собой, но казался слишком странным, и в какой-то мере диким.
Просмотрев списки всех своих коллег, друзей и знакомых, он решил поговорить с профессором Ланкертом, который вел в Стэнфордском университете курс по психо-эмоциональным состояниям. После пары продиктованных вежливостью вопросов перешел к главному.
– Скажите профессор, насколько нейробук может воздействовать на эмоциональное состояние своего владельца?
Вопрос Ланкерта удивил.
– Чисто теоретически никаких ограничений вообще нет, вживленный компьютер способен как вызывать по максимуму, так и полностью подавлять любую доступную человеку эмоцию. А что именно тебя интересует?
– Ну, например, может ли нейробук порождать страх? Или печаль?
Профессор удивился еще сильнее.
– Поскольку в мозгу есть соответствующие зоны, возбуждающие и тормозящие нейроны, в принципе такое возможно. Но зачем? Кому нужно подобные эмоции вызывать?
– КОПу, - хотел ответить Джантор, но про контроль общественного порядка благоразумно умолчал. Рассказал Ланкерту о потерянных в ходе экстрима ощущениях, своей гипотезе. Профессор счел ее вполне правдоподобной.
– Но ты должен понимать, что использование негативных эмоций крайне опасно. Они отрицательно влияют на моральное здоровье человека, и поэтому наше общество прикладывает все силы к устранению причин, их порождающих. Честно говоря, я не могу припомнить исследований, где они вызывались бы сознательно. Так что твоя затея кажется мне очень сомнительной. Раньше психо-эмоциональной коррекцией занимались крупные научные институты, велись серьезные исследования.
– Раньше? А что с ними стало потом?
– о подобных организациях Джантор не слышал.
– Стали неактуальны. По мере развития социума мы сумели искоренить сами причины для негативных эмоций. Того же страха. Дикие звери живут исключительно в пределах своих ареалов, с большинством природных катаклизмов мы успешно справляемся, или, по меньшей мере, предвидим их наступление, а надежность техники исключает возможность техногенных аварий. Наконец, нейробук подавляет боль - главный эмоциональный источник страха. Никаких причин бояться у нас попросту нет. А раз нечего бояться, потребность в соответствующих нейропрограммах отпадает.
Может, и отпадает. В какой-то мере профессор прав, если фиомсянин не ищет опасность сам, его жизнь в полной безопасности. Однако в нейробуке есть папки, о которых владелец вживленного компьютера не знает, и, по мнению Тунвайла, знать не должен. И если нейробук может тайно передавать в КОП информацию о действиях человека, что помешает ему вызвать у человека тоску и печаль? Как сказал Ланкерт, теоретически такое вполне возможно.
А раз так - становится понятно, зачем эти файлы скрывать. Ведь Тунвайл сказал, что негативные эмоции использовать вообще нельзя. Но если нельзя - почему сам КОП их использует?