Две грани нейробука
Шрифт:
Легкое бурчание в животе сказало, что неплохо бы поужинать. Учитывая главный успех - взлом программы тайной пересылки сообщений в КОП, смысла сидеть с пустым желудком в безэховой камере нет. Теперь, когда у Джантора есть полный контроль над связью, вовне пойдут лишь те сообщения, которые он разрешит.
Отметив в журнале экспериментов, что закончил работу, он поехал домой. На лужайке у дома Касанта играла с Роби.
– Добрый вечер, Джантор. Ты что-то совсем поздно, мы уже поели.
– Да, замечательное филе барашка в соусе, -
– Неужели все съели?
– разочарование в голосе Джантора было наигранным лишь отчасти. Конечно, стандартные полуфабрикаты тоже достаточно вкусны, однако блюдам Касанты все же проигрывают.
– Я оставила тебе немного, - улыбнулась женщина.
Он с огромным аппетитом поел и поднялся к себе. Контроль общественного порядка теперь не опасен, пора всерьез заняться изучением того, что спрятано в файлах операционной системы. Джантор открыл папку с программами, отвечавшими за чувство страха, и принялся изучать.
Однако почти сразу внутри начало расти сомнение - а правильно ли он поступает? Ведь не просто так же эти файлы зашифрованы. И неквалифицированное вмешательство способно навредить ему самому. С каждой секундой Джантор чувствовал растущую тревогу. Справится ли он, ведь его специализация несколько иная? Движения, а не эмоции.
Последние же, как он вспомнил, могут воздействовать и на физиологические функции. А значит, любое необдуманное изменение таит угрозу.
Он закрыл папку, сразу почувствовав себя спокойнее. Прежде чем заниматься столь важной и потенциально опасной работой, стоит подготовиться. Освежить и углубить знания, касающиеся психоэмоциональной сферы мозга. И тогда уже разбираться, что эти программы скрывают.
* * *
Весь следующий день Джантор штудировал учебники по работе операционной системы, психоэмоциональным состояниям и их связи с физиологическими функциями. Там и правда все тесно переплетено, раньше в медицине даже существовала отдельная категория психосоматических заболеваний. К счастью, нейробук с его уникальной способностью напрямую регулировать работу вегетативной нервной системы и подавлять негативные эмоции такие болезни легко излечил.
Но связь остается. Не потому ли программы скрыты, что их неправильная работа повлечет нарушения, о которых человек и не думал?
Вряд ли. Ведь файлы прямой физиологической регуляции никто не прячет. А скрывать нейропрограммы косвенного воздействия тем более глупо. Должна быть иная причина.
Вечером Джантор опять открыл тайные папки. И снова его охватили сомнения. Достаточно ли он готов, все ли учел и просчитал, стоит ли вообще этим заниматься? Внутри нарастало ощущение, что его действия могут нанести огромный вред. Надо еще лучше подготовиться.
Утром Розайла спросила, могут ли они сегодня сделать новый прыжок. Отказывать девушке не хотелось. И потом, при обычном спуске на парашюте сверхвысокая концентрация не требуется, он вполне может плавно снижаться и анализировать тайные программы.
Едва он закрыл каталог, жуткое предчувствие быстро сошло на нет. Что за ерунда? В работе нейробука он разбирается хорошо, вносить сразу большие изменения не планирует. При необходимости вернет все обратно. Так чего же он боится?
Точно, страх!
Разгадка оказалась такой простой и очевидной, что Джантор рассмеялся. Ну конечно, ему мешает именно то, что он пытается найти. Страх.
– Над чем ты смеешься?
– спросила Розайла.
– Да так. Второй день ломаю голову над сложнейшей задачей, а ответ лежит на поверхности.
Кто бы не пытался скрыть эти файлы, Джантор невольно проникся к нему уважением. Система действительно сложная и многоуровневая. Сами папки файловый менеджер не видит, а при попытке разобраться в содержимом операционной системы на человека накатывает скука. Доступ закрыт паролями, и даже если их взломать - изучать лежащие там файлы человек попросту боится.
Понятно, почему никто в ФИОМСе их так и не обнаружил. Осознав всю сложность защиты, Джантор и сам немного удивился, что сумел забраться так далеко. Но теперь, безусловно, пойдет еще дальше. Раз эти файлы столь тщательно скрывают - в них просто обязано содержаться что-то интересное и важное.
Но - после прыжков.
Погода сегодня ветреная. Небо затянуто облаками, правда, они выше трех тысяч метров, плюс ветер 7 метров в секунду, к полудню обещают усиление. На юго-востоке вообще небо мрачное. В тех районах объявлено штормовое предупреждение.
– А не опасно, что так дует?
– глядя на ветроуказатель, спросила Розайла.
– Не особо. Люди прыгают при ветре и посильнее. В каком-то смысле так даже лучше. При идеальной погоде просто плавно спускаешься вниз, и все. Надо уметь действовать и в нештатных ситуациях.
– Да, но эти нештатные ситуации...- не договорив, девушка посмотрела на самолеты и на шаг отступила.
– Успокойся. Ветер не самый сильный, с ним можно справиться. И потом, я ведь прыгаю вместе с тобой. Если хочешь - давай установим прямую нейросвязь.
Вживленный компьютер позволял в реальном времени передавать ощущения одного человека другому. Что он видит, слышит, чувствует. Собственно, режим и разработали как раз для аналогичных ситуаций, когда новичку требовалась помощь профессионала. И он мог не только подсказать, но переслать сенсомоторную сигнатуру нужного движения.
Помимо них в самолете оказалось еще пять человек. Он хорошо знал Аменсию и Сольваро, как и Миткемса - аэродромного инструктора, сопровождавшего пару новичков. Они выпрыгнули первыми, Джантор и Розайла следом. Когда покинули салон, машина стала набирать высоту. Аменсия и Сольваро предпочитали затяжные прыжки.