Две грани нейробука
Шрифт:
Джантор попытался следовать ее совету, и вскоре поймал свою первую волну. Пусть недолго, одно неверное движение - и сине-зеленая масса воды накрыла его с головой, но получилось. И с каждым разом выходило все лучше.
Да, с океаном тягаться бесполезно, в нем ощущалась исполинская мощь. С рекой еще можно бороться, где-то выгрести против течения, океанская же волна неумолима. Она подхватывает человека и несет, и либо ты с ней, либо тебя вышвыривает, как мусор.
Вдоволь порезвившись на волнах, после ужина большой компанией отправились играть в боулинг. И, посылая вдоль
Виртуальных моделей боулинга имелось три десятка, выбрал наиболее совершенную. Расчет траекторий в зависимости от движений игрока там уже есть, оставалось лишь смоделировать нужную нейросигнатуру. Спустя час программа "Идеальный бросок" была готова.
Первая сессия с максимумом выбитых очков вызвала общее восхищение. На второй к нему стало примешиваться растущее изумление. А после третьей несколько завсегдатаев заявили, что такое невозможно.
– Даже чемпионы не выбивают 300 очков три раза подряд. Как у тебя получается?
Сперва программа вызвала восторг, но очень скоро игра на всех дорожках прекратилась, сменившись бурным обсуждением, как предотвратить смерть боулинга. Ведь если каждый игрок каждым броском сбивает все десять кеглей, смысл попросту теряется.
Некоторые фанаты потребовали такие нейропрограммы запретить. Джантор считал это глупым. Наука должна совершенствовать людей во всех аспектах - интеллектуальном, физическом, биологическом. Никто ведь не запрещает пользоваться на экзаменах любым из сотен загруженных в память нейробука учебников, хотя, как говорят, поначалу и раздавались такие призывы. Просто увеличились объем и сложность выносимого на экзамены материала.
И если боулинг хочет выжить - пусть усложняют задачу. Впрочем, любители играть по старинке могут и дальше бросать шары, полагаясь лишь на собственную мышечную память. Как есть, к примеру, поклонники старинных шахмат, играющие без компьютерных программ, способных за секунду просчитать все варианты на 20 ходов вперед.
Джантор полагал это бессмысленным. Он всегда стремился вперед, к новым высотам, а потому, решив проблему, интерес к ней потерял. Пусть общество любителей боулинга придумает новую достойную решения задачу.
Веранта, как и многие в их компании, с ним согласились, и они дружной толпой вернулись на пляж, сейчас самое время полюбоваться закатом. Багряное солнце медленно погружалось в океан, окрашивая пенящиеся вершины волн в разнообразные оттенки красного - от бледно-розового до пурпурного. По-прежнему сильный ветер качал верхушки пальм, а на восточном, уже темном небосклоне проступали первые звезды.
Разговор, конечно же, крутился вокруг океана и серфинга. Обсуждали волны - где и когда лучше, делились хитростями разнообразных трюков, как избегали подстерегавших в воде опасностей - коварные течения, острые, как бритва, кораллы, жгучие медузы.
Если у летунов особым шиком считались виражи у самой земли, то серфингисты искали волны побольше. Те, что сегодня, считались мелочевкой для развлечений.
Но даже они меркли по сравнению с нейроклипом Кимнейл, когда она каталась на десятиметровой. Вернее сказать - бросила вызов океанской стихии в ее истинном обличии. Затянутое мрачными тучами небо. Ветер столь мощный, что, казалось, способен человека унести. Наконец, темные, свинцовые волны чудовищного размера, среди которых ощущаешь себя крохотной щепкой. И веяло от них не потрясающей возможностью, а смертельной угрозой. Общее впечатление нейроклип производил не восторженное, а скорее жутковатое.
– Да уж, одной такой волны на всю жизнь хватит, - заключил Понварк.
– Я больше и не пробовала, - Кимнейл улыбнулась.
– Это мы здесь дурачимся в свое удовольствие, трюкачим, а там про веселье лучше забыть. Все силы на пределе. И каждую секунду ощущаешь, что этот день может стать последним в твоей жизни.
Фраза напомнила Джантору о страхе. На его вопрос женщина задумалась.
– Не то, чтобы боялась, - наконец ответила она.
– Просто сознаешь, что любая ошибка станет фатальной. Я же говорю - радости мало, сплошное напряжение.
Самому Джантору действовать на пределе сил скорее нравилось. Впрочем, океан несколько иная стихия. Против его исполинской мощи все твои усилия - ничтожная капля.
И разговор напомнил еще кое-что. Последние 40 лет Кимнейл не только волны покоряла, но и работала над совершенствованием операционной системы нейробука. Наверняка она что-нибудь знает о паролях и тайных файлах.
Все воскресенье он думал, как лучше задать интересующие его вопросы. Так, чтобы и своего излишнего интереса не проявить, и вариантов уйти от ответа не оставить. Наконец, уже в самолете, когда летели обратно в Остин, решил спросить почти прямо.
– Скажи, Кимнейл, а какие пароли используются для защиты файлов операционной системы?
– Ты имеешь в виду контрольные суммы? Они свои для каждого файла, ты разве не знаешь?
– лицо женщины выражало удивление.
Ответ ее озадачил самого Джантора.
– Я имею в виду пароли, чтобы закрыть человеку доступ к определенным файлам. Ну, к примеру...
– он задумался, - файлам программ, управляющих регуляцией метаболизма. Ведь если человек без должных знаний их изменит, может сам себе навредить.
– Но ведь он об этом знает, - возразила Кимнейл.
– И в случае открытия таких файлов нейробук сразу предупреждает, что вмешательство опасно, а потому нежелательно. Можешь сам проверить.
Джантор открыл на нейробуке одну из папок, содержащих файлы гормональной регуляции, и сразу перед глазами высветилось предупреждение. Да и не хотелось ему их открывать. Глупая затея.
– Вот видишь. В операционную систему вообще лучше не соваться. Ее ведь уже полвека совершенствуют более миллиона специалистов. Там все выверено, продумано, тысячекратно проверено. А если человек полагает, что у него какой-то сбой - лучше обратиться к соответствующим специалистам. Самому что-либо менять лишь в экстремальных случаях.