Две квартиры
Шрифт:
О жителях дома можно судить по подъезду. По чистоте ступеней, наличию замков на электрощитках и почтовых ящиках, по тому, что служит пепельницей – пол, консервная банка или все-таки пепельница.
Катюше дом №17 не понравился.
Зато акустика подъезда продемонстрировала себя.
Катя будет иметь в виду, что слова, сказанные в курилке четвертого этажа, отлично слышны на втором.
– Вот это сиськи! – только и сказала София.
– Монументальный бюст, – согласился Вьюк. Тише, но все же слышно. Язвительно, жестоко.
Вагон
Так, в общем-то, и вышло.
Коммуникации она редко налаживала самостоятельно – обычно в новые компании ее вводили бойфренды или подруги.
В районе пришлось начинать с чистого листа.
При первой встрече она никому не нравилась. Слишком уж яркая, наполняющая комнату своей энергетикой и сладкими духами.
Впоследствии очарование брало верх. Из куска свежего мяса, в который так и хочется вонзиться зубами, разорвать его на части, она становилась смешной резиновой косточкой, с которой можно поиграть. Ее принимали. Однако порог перейти нелегко.
Катюша относилась к числу тех девушек, которые, оказавшись в изоляции с преступниками, подвергнутыми психической эпидемии, переживают не из-за нового кровожадного окружения, а из-за малого количества достойной косметики в магазинах.
Районам Вспышки давались в распоряжение обычные спальные районы, обнесенные стеной.
Если в подъездах домов находились косметические или магазины одежды, они оставались и продолжали торговлю с вспыхнувшими. Если таковых в районе не было – пышам приходилось смириться.
Коммерцию заводить в районах – риск.
Во-первых, продавцы. Сложно контролировать персонал, если ты прячешься в «нормальной» части города и ни за что на свете не зайдешь за забор района. Продавцы могли тащить столько выручки, сколько им позволяла наглость.
Во-вторых, вандалы. Часто по ночам пыши крушили все вокруг. Если выдался не лучший день.
Те магазины, что уже имели точки в районах, остались. Риск, но деньги пышей – тоже прибыль.
Катюша купила на пробу тональный крем с рук. От него пошла мелкая сыпь на щеках. Этот опыт ее расстроил.
Нашла в хозяйственном палетку с ядреными цветами. Просроченную на два года, продавщица клялась, что ничего страшного.
Что ж, глаза у Катюши не выпали, даже не воспалились, только тени сыпались при нанесении и скатывались в жирные блестящие колбаски на веках в течение часа.
Она привыкла.
Привыкла к новой косметике. К урезанному гардеробу, из которого исключила без права на возвращение декольте и мини. Эффектно она смотрелась и в джинсах и свитере, а провокации – лишнее. Причем боялась Катюша не мужчин, как в прошлой «до-районной» жизни, а женщин – таких, как София. Завистливых, злобных, безнаказанных. Катюша с юности привыкла ощущать их ненавидящие взгляды,
Катя привыкла к новому дому, соседям.
Привыкла к новой работе. Первой работе в ее жизни. Об этом чуть позже.
Разумеется, в одиночку с переменами в жизни девушка не справилась бы.
У нее был Вагон. Заботливый. Чуткий. К нему она не стеснялась обращаться. За помощью и за советом.
Не понимаешь слэнг района В1? Ничего страшного, Вагон все объяснит!
Не знаешь, как пройти в магазинчик Лиды Петровской? Вагон тут же тебе подробно расскажет, как туда пройти, или еще лучше – проводит за ручку!
Не можешь донести тяжелый пакет с продуктами до квартиры? Вагон тут как тут!
Ему было в радость помогать наивной беззащитной Катюше. Желанной гостье в сорок шестой квартире. Во время отсутствия Вьюка, конечно. Он гостей не переносил.
К Вагону она прибегала по любому поводу. Иногда без повода.
В первый раз волновалась и смущалась:
– Привет… – Катя робко заглянула в открытую дверь. Вытяжка сломалась, пар выходил со сквозняком в подъезд. – Ты один?
– Приветик! Ага, один. Один одинешенек! – Вагон помешивал суп насколько драматично, насколько это возможно.
– Можно я посижу здесь немного? – смущенно спросила Катя.
– Без проблем! – бодро ответил Вагон, внутренне напрягаясь: не каждый день соседи просились в гости. В районе так не принято!
Катерина осматривалась.
Всегда интересно поглядеть, как другие люди устроились в таких же условиях. Катерина жила ровно над Вьюком и Вагоном, ровно в такой же квартире.
И у нее все не так!
Во-первых, кухонный гарнитур из пластмассы, а не светлого дерева.
Во-вторых, обои желтые, а не серые.
В-третьих, в ее квартире дальнюю стену занимала кровать. Вагон и Вьюк спали на старых раскладных диванах, стоящих друг напротив друга. Между ними из советского еще ковра торчал столик, его они каждую ночь оттаскивали к двери, чтобы расправить диваны. Вьюк часто ругался и предлагал выбросить стол и не заправлять диваны каждое утро. При всей педантичности, нервы от постоянных складываний и укладывание были на пределе. Но Вагону нравился вид их гостиной с «модными» коричным и желтым диванами и столом на кремовом ковре с узором.
Так их комната чем-то напоминала квартиру Чендлера и Джо.
Мысли о ситкоме переносили Вагона в те далекие времена, когда он был счастлив. Ну, более-менее.
– У тебя что-то случилось? – спросил он.
Катя очнулась от его голоса. Присела на край коричневого дивана. Кожа скрипнула.
– Не хочу оставаться одна.
Вагон кивнул. Он не проверил ей. Слишком уж запуганной выглядела девушка.
– Не можешь привыкнуть к новому месту?
– Типа того… – Она слабо улыбнулась.