Две полоски
Шрифт:
Аленка хлопала глазами, испуганно и удивленно пялясь на букет и игрушку.
– Ну то есть, проезжал мимо, увидел цветочный магазин, вспомнил о тебе…
Опять какая-то фигня получается. Почему так тяжело-то?!
Я вручил Аленке букет и игрушку. Она нерешительно взяла цветы, и даже слегка прогнулась под весом букета. Черт, а он, и правда, огромный и тяжелый…
– Зачем это?
– пролепетала она испуганно.
Но на игрушку смотрела с умилением, как маленькая девочка.
Так. Что говорить-то?
Может,
А, вот. Нашел тему для затравки.
– Я хотел извиниться.
– За что?
– На том ужине я повел себя не очень… То есть очень не… Напился, как свин.
– Ну, до свина вам было далеко, - улыбнулась Аленка.
– И я понимаю, почему вы выпили.
– Да?!
Что, правда догадалась? Вспомнила?
– Вы расстроились из-за этой... Ольги.
А, это... трюк с откровенностью! Я уже и забыл о нем.
Нет, Аленка. Ты ошибаешься. Я не расстроился. Я офигел.
Телефон Аленки, лежавший на полочке у зеркала, пискнул. Она посмотрела на экран.
– Ой, вы извините, но я тороплюсь. За мной уже и такси приехало.
– Куда едешь?
– К маме.
– Я тебя отвезу.
– Это далеко!
– Ничего. С удовольствием прокачусь.
– Я на вокзал, потом на электричку. Это в области.
– Прекрасно. Обожаю ездить в область.
– Мирон Александрович, вы…
– Мы на “ты”, помнишь?
– Тогда спрошу прямо: что тебе от меня нужно?
Вот оно. Тот самый подходящий момент.
Пора.
– Видишь ли, Алена… У меня к тебе есть разговор.
Аленкин телефон затрезвонил. Она хотела его взять, но мешал букет. Я увидел, что звонит таксист, поднял трубку, произнес:
– Мы отменяем заказ.
Он начал возбухать, я сказал:
– Сейчас выйду и заплачу.
Положил телефон на место. Открыл дверь и произнес:
– Жду тебя внизу.
Мы ехали уже примерно полчаса, Аленка сидела молча, сжав губы в тонкую ниточку. Она явно была не в настроении и я не знал как подступиться к важному разговору.
– Подожди, - внезапно произнесла она.
– Давай остановимся.
Я притормозил у обочины.
– Что случилось? Тебе плохо?
Аленка кивнула.
Я нажал на кнопку, открыл ее окно.
– Тошнит?
– спросил я.
Она отрицательно помотала головой. А потом выдала:
– Поехали обратно.
– Как скажешь, - я завел машину.
– Но все же… в чем дело? Может, в больницу?
Я разволновался. Что, если у Аленки какие-то серьезные проблемы? Беременность - дело нешуточное. А она вон какая хрупкая… А до больницы, между прочим, пилить и пилить.
Вот и разворот. Я повернул в обратную сторону, в город.
– Что болит?
– спросил я.
–
– Да ничего у меня не болит!
– сердито воскликнула Аленка.
– Сердце только.
– Сердце - это очень серьезно.
– Ага. Как подумаю, что нужно все маме рассказать, оно просто останавливается.
Ах, вот в чем дело! Она просто боится! Вернее, не просто. А очень сильно. Сжала пальцы так, что больно смотреть. Закусила губу до крови. И, по-моему, даже побледнела.
Я снова притормозил у обочины. Аленка удивленно повернулась ко мне.
– Так сильно боишься маму?
– спросил я.
– Ну а зачем ей говорить?
– начала тараторить Аленка.
Уже не первый раз замечаю, что она, когда волнуется, начинает говорить очень быстро, тарахтит, просто как из пулемета.
– Маме знать необязательно. Когда живот появится, я к ней ездить не буду. Буду звонить и говорить, что очень много работаю. А потом как-нибудь заявлюсь уже с ребенком. Скажу как бы между прочим: а я тут на днях родила. Тогда уже поздно будет меня упрекать...
Я еле сдерживал улыбку. Какой она все-таки еще ребенок, моя Аленка! Маму боится, сказки всякие выдумывает. Ага, так все и будет. Заявится к маме с ребенком… Моим ребенком, между прочим!
Похоже, сегодня я Аленке так ничего и не расскажу.
Она и так слишком разволновалась, а беременным это вредно. Моя новость ее добьет. Так что пока отложим.
В общем, я опять развернулся. Уговорил Аленку все же поехать к маме. Остановился у магазинчика, купил маме цветы.
А, когда мы подъехали к дому, я сказал:
– Пойду с тобой.
– Зачем?
– Увидишь.
***
Алена
Как я предполагала, Анька объявила Мирона извращенцем. Так и заявила:
– Есть такие извраты, которых тянет на беременных.
– Да не тянет его на меня, с чего ты вообще взяла?
– Тогда почему этот, как ты его описала, роскошный самец, проводит время с беременной тобой, а не с какой-нибудь сисястой моделью? Что ему от тебя нужно?
– Да ничего ему не нужно. Он просто… мы просто дружим, - произнесла я.
Анька расхохоталась.
– Дружит она. Ты-то, может, и дружишь, а вот он…
Я не рассказала Аньке ту историю с несостоявшейся беременностью, которую мне поведал Мирон. Думаю, ему было бы неприятно, если бы я начала болтать об этом. Он поделился со мной в момент откровенности. И я смогу держать рот на замке.
Лично для меня после этой истории все стало ясно. Я со своей беременностью просто напоминаю ему ту девушку. Теперь понятно, почему он так разорался, когда я заявила, что ничего не решила. Он слышать не может про аборты! Для него это больная тема.