Две реки — два рассказа
Шрифт:
Рассказывается в экспозиции музея и о славном матросе, полном георгиевском кавалере, герое миноносца «Стерегущий» Федоре Юрьеве. При гибели миноносца в неравном бою во время русско-японской войны уцелело четыре человека, и среди них красноборец. Памятник героям «Стерегущего» стоит в Ленинграде.
Не забыты и современники. Среди них один из тех людей, кто был участником борьбы за установление Советской власти на Севере, — старый журналист Виктор Евгеньевич Страхов. В витрине выставлены его книги — о лесной реке Пинеге, о родной Северной Двине. В книге «Двинские дали» автор колоритно и образно рассказывает о предреволюционном бытии
Трогательна та заботливость, с которой устроители музея берегут память своих предков, вплоть до похвальных листов и грамот. Быть может, в профессиональном музее такой экспонат не выставят, но здесь музей свой, домашний, музей села, где все друг друга знают, где семейные роды живут на одном и том же месте по сто и больше лет. Потому, как в простой семье гордятся успехами своих детей и вывешивают на видном месте их наградные листы, так по-семейному выглядит и краеведческий музей Красноборска. И это хорошо, когда люди чувствуют себя одной семьей, ощущают семейную привязанность к родному месту.
Особенное внимание уделено событиям Великой Отечественной войны. Не записано в летописи Красноборска военных баталий, всегда был здесь мирный край, но, как и везде, шли и отсюда люди на защиту страны. В витринах лежат заржавелая каска, оружие, ордена и медали участников войны, и золотыми буквами на алом стяге написаны имена красноборцев, отдавших жизнь за свободу и независимость нашей Родины: «Никто не забыт, и ничто не забыто».
Я так подробно остановился на местном музейчике и потому, что он заслуживает доброго слова, и потому, что он конкретно, зримо иллюстрирует историю городка. Но я еще не сказал о самом знаменитом уроженце Красноборска — о художнике Борисове. Ему в музее отведен почти целый зал. Здесь картина художника с видом Соловецкого монастыря, репродукции его работ, книги, им написанные, оригинальная мебель из его дома, созданная по чертежам самого художника…
Но о Борисове, художнике Севера, лучше говорить не в музейном зале, а там, где он жил, — среди северной природы.
Путь к даче Борисова — вверх по реке, по обрывистому берегу Двины мимо подгородных деревень. Берег крут и высок, к воде не спустишься, но жить здесь людям, наверху, весело и просторно. Внизу река, во всю ширь река, уходит, теряется в песках, снова блестит, плывут по ней суда — весь день она в движении. На откосе поставлены скамеечки — понимают люди красоту своих мест.
Дальше понижается берег, а из-под берега бьют родники. Бегут по деревянным желобам потоки железистой целебной воды, студеной, аж зубы ломит. Еще дальше по берегу — хозяйственные строения совхоза, а за ними бывшая борисовская дача.
Сейчас здесь детский легочный санаторий «Евда» (по названию впадающей невдалеке речки). Выстроены новые каменные корпуса, в которых дети живут и учатся круглый год. Санаторий в здешних местах устроен недаром — окрестности Красноборска славятся сухим, здоровым климатом, и места здесь привольные.
Дача Борисова вырисовывается своей башенкой с острым шпилем среди обступивших ее вековых деревьев. Стоит она на вершине берегового холма, с которого открываются далекие виды. Река здесь несколько отступила от холма, завернула, и перед домом расстилается неширокая луговая полоса, за ней река, идущая здесь в низких берегах и мелях, за рекой вдали луга, заречные деревни, леса. Такой пейзаж видел художник из широкого, во всю стену, окна
Дача-мастерская была построена Борисовым по собственному проекту в десятых годах нашего столетия, когда он стал прославленным художником, а жизненный путь художника начался в простой крестьянской избе.
Александр Алексеевич Борисов родился в 1866 году в окрестностях Красноборска, в деревне Глубокий Ручей. Как любознательный крестьянский паренек ощутил в себе тягу к живописи? Никто не учил его в детстве рисовать, да и карандашей и красок не было в его доме. Но однажды мальчик увидел в Красноборске, как артель богомазов расписывала местную церковь. Живопись провинциальных богомазов вряд ли можно было назвать искусством, но на ребенка она произвела захватывающее впечатление. Отныне мир красок завладел его воображением.
Но случилась беда — ребенка придавило бревном, и у него отнялись ноги. В отчаянии мать художника дала обет соловецким святым Зосиме и Савватию: в случае выздоровления сына послать его потрудиться на Соловецкую обитель. Мальчик выздоровел, и, когда подрос, был отвезен на Соловки «трудником».
Слава Соловецкого монастыря была велика не только на Севере, но и по всей России. Десятки тысяч паломников стекались к его стенам со всех концов страны. Монастырь был богат, имел прекрасно налаженное хозяйство, которое содержалось трудами добровольных «трудников», работавших не за плату, а «по обету». Таких «трудников»-крестьян бывало каждый год до тысячи человек.
Год проработал крестьянский сын Борисов на рыболовецких тонях. Соловки многое дали будущему художнику. Он увидел древнюю архитектуру, прекрасную природу острова и само Белое море. Познакомился подросток и с монастырской иконописной мастерской, и с библиотекой. Отбыв установленный год трудничества, Борисов приехал домой, но вскоре, выправив паспорт, вернулся на Соловки, чтобы поступить в иконописную мастерскую. Для него, крестьянского парня без образования, это была единственная возможность получить хоть какие-то навыки в живописи.
Наверное, так и остался бы Борисов соловецким иконописцем, если бы не счастливый случай. Высокопоставленные лица, осматривавшие Соловецкий монастырь, обратили внимание на талантливого юношу. Борисов получил возможность продолжать художественное образование в столице.
С упорством рвущегося к знаниям человека из народа он подготавливается к поступлению в Петербургскую академию художеств и поступает в нее. Он занимается сначала под руководством И. И. Шишкина, а затем А. И. Куинджи. Именно Архип Иванович Куинджи, замечательный пейзажист и не менее замечательный педагог, воспитал в Борисове художника. Оригинальное творчество Борисова развивалось в русле куинджевской реалистической школы.
Срок обучения Борисова в Академии художеств подходил к концу. По правилам каждый выпускник академии должен был представить конкурсную картину. Где было искать сюжет для картины молодому северянину? «Крайний Север, с его мрачной, но мощной и таинственной природой, с его вечными льдами и долгой полярной ночью всегда привлекал меня к себе, — вспоминал позже Борисов. — Северянин по душе и рождению, я всю жизнь с ранней юности только и мечтал о том, чтобы отправиться туда, вверх за пределы Архангельской губернии». И он едет на Север — сначала на Мурман, а затем на Новую Землю.