Две Родины
Шрифт:
– Здравствуйте, – вежливо ответил Павел.
– Ты что, Паша, Дмитрия Ильича не узнаешь? Это же наш доктор, – сказал Леонид Кузьмич.
– Доктор? Рад познакомиться. Я тоже хочу стать доктором.
– Понятно. Ретроградная амнезия, – сказал Тригубчак. – Будем выяснять причину. Хронический алкоголизм исключаем, атеросклероза сосудов головного мозга тоже нет. Остаются шок, гипноз и психотропные вещества. И возможно, еще кое-что, но об этом говорить рано. Я с Пашей пойду в спальню и осмотрю его.
Павел вопросительно посмотрел на
– Паша, иди с доктором. Он осмотрит тебя перед тренировкой.
Дмитрий Ильич с Пашей удалились в спальню.
– Паша, разденься, пожалуйста, до пояса, сядь на стул и предплечьями облокотись на стол. Так, хорошо. Лоб положи на руки и расслабься. Медленно считай вслух до пятидесяти. Я буду говорить, но ты не обращай на мои слова внимания. Думай только о числах, которые перечисляешь. Начинаем!
– Один, два, три, – Павел начал громко считать.
Одновременно Дмитрий Ильич едва слышно произносил невнятные слова.
Когда Павел произнес «пятьдесят», Тригубчак громко приказал:
– Теперь считаем в обратном порядке – пятьдесят, сорок девять, сорок восемь…
– Сорок семь, сорок шесть… – продолжил Павел.
На цифре «тридцать четыре» он провалился в прохладную мягкую трясину и обрел способность слышать вопросы, доносящиеся из пространства. Вопросы были так просты и наивны, что, отвечая, Павел невольно смеялся. Особенно смешным был последний вопрос.
– Во что были одеты люди, сидевшие с тобой за столиком в кафе?
– В темные кожаные плащи, ха-ха-ха! Не могли сложнее вопроса задать?
– Какого цвета были плащи?
– Темно-коричневые с узорами, изображающими фантастические растения с тройными листьями, веточками по шесть ягод на каждой и громадными цветами, ха-ха-ха! Не смешите меня! Таких листьев, таких ягод и таких цветов не бывает!
– Хорошо, Паша, очень хорошо. Сейчас ты ляжешь на эту кровать и проспишь ровно час. Ты проснешься в хорошем настроении. Ты вспомнишь все, что забыл. Ты здоров, в прекрасной спортивной форме и отлично выступишь завтра на соревнованиях.
Тригубчак уложил Павла и вышел из спальни.
– Ну как? – одновременно спросили Валентина Васильевна и Леонид Кузьмич.
– Еще не знаю. А где тот носовой платок, которым ты вытирал какой-то сок?
– Вот, – тренер показал пальцем на стул. На стуле лежал скомканный платок, а вокруг валялись бабочки и мошкара.
– Они залетели в окно? – уточнил Дмитрий Ильич.
– Да, – ответил Леонид Кузьмич.
– Понятно. Ничего не трогайте. Я сейчас вернусь. Только возьму у себя в номере набор реактивов.
– Какой набор? – спросила Валентина Васильевна.
– Для выявления допинга. Других реактивов у меня нет, но и эти помогут кое-что выяснить. Надо исследовать платок. Пашу не трогайте. Пусть поспит.
Тригубчак вышел из номера и вернулся с чемоданчиком, украшенным наклейками различных отелей.
– Дайте-ка мне этот носовой платок, – попросил он.
Валентина Васильевна
Дмитрий Ильич положил чемоданчик на стол, открыл и достал целлофановый пакет. Стряхнул в пакет насекомых, достал из чемоданчика прозрачный контейнер, бросил в него носовой платок и залил голубоватой жидкостью из пузатой бутылки. Затем вложил контейнер в ячейку чемоданчика и захлопнул его. На крышке загорелся красный глазок индикатора.
– Если реактивов достаточно, то скоро узнаем, чем хотели напоить Пашу непрошеные гости, – сказал Дмитрий Ильич. – А пока собери насекомых вот сюда, – он протянул Валентине Васильевне целлофановый мешочек.
– Кофейку тебе сделать? – спросил Леонид Кузьмич. – Или, может, пивка? Холодненькое, да еще и японское.
– Леня, сегодня я пью только чай, – ответил Тригубчак. – Вчера пришлось выпить литр виски с японскими коллегами. Я не знал, что японские медики могут столько пить. А на вид такие худенькие и маленькие.
– Хорошо, сделаем чай. Я купил какой-то особый японский, поднимающий не только настроение, но и все остальное. Надо попробовать.
Леонид Кузьмич и Дмитрий Ильич пили чай, Валентина Васильевна собирала в целлофановый мешок мошек-мотыльков по всему номеру, когда чемоданчик прерывисто запищал, сначала тихо, а потом все громче.
Тригубчак подошел к чемоданчику, открыл и заглянул внутрь.
– Твой носовой платок пропитан редкими растительными алкалоидами. Тут нужны дополнительные исследования, качественный и количественный анализы. Это может сделать только стационарная биохимическая лаборатория. Такая есть у нас в Питере в СКА у Александра Валентиновича. Если время терпит, подождем до Питера, а если нет, то придется обращаться в Токийскую спортивную лабораторию и обосновывать запрос.
– Ну и задал ты мне задачу, Дима.
– Задача возникла сама собой. Людей, что подсели к Паше за стол, никто не знает. Их поведение подозрительно. Никто не заметил, как они исчезли из кафе. Сок, которым хотели угостить Пашу, содержит редкие алкалоиды. Они…
– Откуда ты все это знаешь, Дима? – спросила Валентина Васильевна. – Тебя же с нами не было. Ты гостил у японских спортивных врачей.
– Мне рассказал Паша. Под гипнозом всплывают такие подробности, которые человек не вспомнит в обычной обстановке.
– Под гипнозом? Ах да, я забыла. Ты же кроме всего прочего гипнотизер.
– Я не люблю слова «гипнотизер». От него отдает цирком. Я психотерапевт. Гипнотический настрой пациента на доверие и откровение – один их компонентов психокоррекции. А она в современном спорте необходима.
– Дима, допинги уже запретили. Скоро запретят и психокоррекцию, – сказал Леонид Кузьмич. – Так что пока не поздно переквалифицируйся в гинекологи.
– Очень смешно. У тебя прекрасный казарменный юмор. Психокоррекция окружает нас всегда и везде. Спокойный разговор за чашкой чая – это тоже психокоррекция.