Две сотни секир
Шрифт:
Ингольд проглотил оставшийся кусочек и вытер губы карманным платком. Затем он аккуратно сложил его и вернул на место. Заметив, что я наблюдаю, староста отвел взгляд.
– Пойдемте. Не будем заставлять лейтенанта ждать.
Я наскоро обтер масляные руки об штанину и последовал за Ингольдом. Мы вышли с торговых рядов и направились в сторону пшеничных полей. По дороге мы часто натыкались на трудящихся крестьян, но они неохотно приветствовали главу деревни. Похоже, Ингольд еще не произвел на жителей должного впечатления.
– Может им тоже по сосиске купить, как думаете?
–
– Боюсь, Рогир, что сосисками тут проблему не решить. Время - вот ключ к их сердцам. Пусть они сейчас и мыслят иначе, но к следующей зиме мы подружимся. Кровь у местных горячая, но все напасти они встречают сплоченно. Вот только не всегда беду стоит ждать со стороны. В конце концов, именно я тот человек, который будет разнимать их, когда они накинутся друг на друга.
Пыльная дорога обогнула небольшой пруд и среди высоких берез, расположенных впереди, я увидел крохотный домик. Издалека он походил на кукольный: маленькое окошко среди сосновых бревен, аккуратная, будто подстриженная невидимым мастером соломенная крыша. Похоже Ингольд вел меня именно туда.
Вблизи дом походил на одноместное жилище, двоим внутри наверняка становилось бы тесно. Справа от входа я заметил ухоженный огород на три малюсеньких грядки с цветами. Лицо Ингольда сохраняло невозмутимость, он постоянно морщил высокий лоб, будто был погружен в серьезные мысли.
– А это должно быть хижина местного лепрекона?
– поинтересовался я.
– Ле-пре... Кого?
– недоуменно переспросил Ингольд.
– Забудьте. Это такой сказочный карлик из легенд, популярных на моей родине.
– Карлик говорите... А у вас интересное чувство юмора, Рогир, - ответил староста, когда мы подошли к хижине. Он дважды постучал в дверь.
– Выходи, карлик, к тебе гости.
Дверь открылась. Наружу в полусогнутом виде вышел огромный мужчина. Он с хрустом разогнул спину и уставился на меня сверху вниз. Это был не человек, нет. Толстые жгуты рельефных мышц пульсировали на его скрещенных руках, покрытыми шрамами и чудными татуированными орнаментами. Пронзительный, матерый взгляд выдавал в нем опытного воина. Об этом говорил и его наряд: железный панцирь, надетый поверх безрукавки и темные кожаные штаны с металлическими пластинами. Он почесал голову, покрытую короткими волосами угольного цвета и обратился ко мне.
– Ну здравствуй, командир.
Глава 3. Долг, честь и полуторный меч
Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец, и разгоняет их. А наемник бежит, потому что наемник, и нерадит об овцах (Евангелие от Иоанна, 10:1-16)
– Хвала Создателю, погодка сегодня что надо, иначе пришлось бы нам злоупотреблять гостеприимством лейтенанта, - тихо сказал мне Ингольд, пока мы следовали за Вастом.
Я все еще был под впечатлением от образа боевого товарища. Вот уж кто действительно подходил на роль строгого командира. Я пока не был знаком с иерархией и правилами, которым следовали наемники, но, тем не менее рассчитывал
– Знаешь, Рогир, - не оборачиваясь прогремел Васт.
– Твоя тощая задница пока еще цела лишь благодаря тому, что я давал клятву нашему отряду. Не думай, что если я спас твою шкуру, то мы стали друзьями. Нет уж. После того что ты сотворил в Ледяной чаще, я каждый день только и делаю, что борюсь с острым желанием размозжить твою уродливую башку.
Я нервно сглотнул. Игра вновь решила порадовать воспоминаниями, но в этот раз обошлось без красивых образов. На несколько секунд я лишь почувствовал металлический привкус крови, а голова внезапно заныла от вопля умирающих людей, что прозвучал из далеких глубин сознания.
– Простите за бестактность, лейтенант, но не поведаете ли вы мне историю о том, как меж двух знаменитых наемников случился разлад?
– спросил староста.
– Какая тут бестактность, уважаемый? Это не история, а лишь смачная куча конского дерьма на десятилетней репутации нашего почившего отряда. Рассусоливать тут особо нечего. Сцапали мы с месяц назад прибыльный заказ на северном материке. Нужно было в сражении поддержать один из дикарских кланов. Терпеть не могу эти чертовы разборки между одним и тем же народом. В таких делах всегда есть какой-то подвох, но в этом случае все было чисто. Упустил я из внимания только безрассудность нашего горячо любимого командира, который в пьяном угаре подставил весь отряд под обстрел.
– Настоящая трагедия! Вы двое и вправду единственные выжившие?
– Нет конечно. Кроме нас остались еще пара десятков крепких ребят, да только после такой взбучки, они до конца своей жизни острее тяпки в руки ничего не возьмут.
Черт побери! Займется лейтенант моим обучением, как же. Примется за это с присущим ему позитивным настроем и энтузиазмом. План брата о скором начале пути к моему богатству начинал трещать по швам. Мне нужно было придумать как вернуть доверие лейтенанта, и чем скорее тем лучше.
– Отчего же не бросил меня там?
– неожиданно для себя ляпнул я.
– Оставил бы вместе с павшими товарищами и дело с концом.
Васт резко остановился, да так, что я едва не врезался в него. По моей спине пробежал холодок.
– Да как ты смеешь? Может тебе и плевать на Кодекс, а я приверженец устоявшихся традиций. Про долг и честь слышал?
– прокричал лейтенант мне в лицо.
Я собрал всю волю в кулак и спокойно ответил ему.
– Если мне плевать, то что по-твоему я здесь делаю?
Гигант смачно сплюнул на землю передо мной и глянул так, что внутри у меня все сжалось.
– Как закончим здесь, тогда и поговорим. Нужно прибавить шагу, схрон уже рядом, - сказал Васт.
– Кстати, а куда мы собственно направляемся? Для чего нам этот схрон?
– спросил Ингольд.
– У меня есть новости о вашей дочери.
– Создатель! Так чего же вы раньше молчали, Васт? Что вам удалось узнать? Она жива? Где она?
– Вчера была жива. Вот, нам сюда, - лейтенант сошел с дороги и повел нас в небольшую берёзовую рощицу.