Две стороны неба
Шрифт:
Гедда, видимо, читала до его прихода, потому что в кресле лежала раскрытая книга, а рядом, на полу, стоял бокал с молочным коктейлем.
Роберт неуверенно вышел на середину каморки и повернулся. Гедда прислонилась к стене возле двери, скрестила руки на груди, спокойно и как-то безразлично разглядывая его зелеными глазами. На ней было простое светлое платье без украшений.
– Тебе опять требуется оружие?
– ее голос звучал холодно и чуть насмешливо.
– Ты же за пистолетом пришел?
Роберт молча кивнул. Говорить было бесполезно. Возможно,
"Я буду целовать твои ноги, Гедда! Я буду ползать и просить прощения - и ты простишь, должна простить! Я не такой уж подонок, поверь, Гедда!.."
Его губы шевелились, он не смел поднять глаза на Гедду, а она все также неподвижно стояла у стены, холодная и насмешливая.
– Должна тебя огорчить, молодой орел Гриссом. Твой пистолет у Паркинсона.
Роберт молча проглотил "молодого орла" и покорно направился к двери, которую Гедда распахнула сразу же после своих последних слов. Он прошел мимо Гедды, опустив голову, и вдруг, не веря своим ушам, услышал ее удивленный голос:
– Что с тобой сегодня, Роберт?
Он порывисто повернулся - и наткнулся на холодное презрительное спокойствие.
– Почему мы сегодня не пьяные?
Это было сказано с откровенной издевкой - и дверь захлопнулась. Он постоял, сжимая и разжимая кулаки, и поплелся к Паркинсону.
За тот час, что ушел у Роберта на ожидание Хэмера, в каморке Паркинсона все успело возвратиться на круги своя. Тетрадь валялась на полу, а ее место, высокомерно поблескивая, занимала полупустая уже бутылка. Сам Паркинсон сидел на кровати, упираясь затылком в стену, и смотрел на фотографию Джейн. Лицо его как будто осунулось еще больше. Увидев Роберта, Паркинсон виновато закрыл глаза.
– Гони пистолет!
– зло сказал Роберт.
Паркинсон неуверенно махнул рукой в сторону стенного шкафа и пробормотал, не открывая глаз:
– На полке...
Роберт распахнул шкаф, схватил прохладный тяжелый пистолет, засунул в карман.
– Зачем забрал у Гедды?
Паркинсон пожал плечами.
– Я... не забирал, сынок. Девочка... сама принесла... Просила... припрятать от тебя.
– Что ж не припрятал?
Паркинсон приоткрыл один глаз, уже затуманенный содержимым бутылки, и сказал, стараясь внятно выговаривать слова:
– Я считаю, сынок... Здесь... без оружия опасно...
"Ну что ж, посмотрим, как ты попробуешь удрать, Тедди Хэмер!"
В тупике было почти темно, лишь слабо светился пластик на стенах. Роберт нащупал ладонью следы, оставленные когда-то на пластике его ножом, потрогал разрез и холодную каменную стену, и осмотрелся в поисках укрытия. Спрятаться от входящего в тупик со стороны главного коридора можно было только в одном месте - неглубокой нише, в которой раньше, наверное, находился какой-нибудь автомат для выдачи жевательной резинки.
Роберт встал в нишу и опустил руку в карман, обхватив пальцами прохладную рукоять пистолета.
Сколько ему здесь стоять: час, два или больше? А сесть нельзя, потому что будут высовываться
Роберт промаялся так минут двадцать, твердо решив ждать до победного конца, прежде чем догадался сесть на пол у выхода в главный коридор. Он рассудил, что услышит шаги издалека и успеет спрятаться.
...И он дождался. Дождался, когда терпение уже было на исходе. Он услышал шаги. Осторожные, почти неслышные шаги. Роберт бесшумно вскочил и бросился к нише. Вжался спиной в стену и вытащил пистолет. Он совсем не чувствовал волнения, только пересохло в горле и пистолет вдруг стал очень тяжелым.
Шаги стихли у входа в тупик. Вероятно, невидимый Роберту человек всматривался в темноту. Шаги вновь зашуршали - ближе, ближе... Сейчас человек пройдет мимо ниши. Только не выдать себя: не шевельнуться, не переступить с ноги на ногу, не вздохнуть!
Роберт даже закрыл глаза, когда человек прошел в глубь тупика.
Так. Вот он остановился у стены, чем-то негромко щелкает. Наверное, приводит в действие скрытый механизм потайной двери. Ну, Тедди Хэмер! Роберт осторожно высунулся из ниши и вскрикнул от изумления. Спиной к нему стоял вовсе не Тедди!
*
– Ах, сволочь! Уйдет!
Малютка Юджин в бешенстве прыгал у экрана. Взлохмаченные рыжие космы прилипли к его потному лбу, глаза сверкали, следя за движежием светлой точки.
– А если шарахнуть торпедами?
– подал голос Луис Мариньо из-за спины Роберта.
– Ты что, с ума сошел?
– заревел багровый от злости Малютка.
– А если он шарахнет всеми бортовыми, тогда что?
– Тогда нам крышка, - бесстрастно отозвался долговязый Арчи Антоневич.
– Я имею в виду тот факт, что все мы в вышеозначенном случае прекратим свое существование в сией юдоли печали.
– Заткнись, Длинный!
– прорычал Малютка.
Светлая точка на вогнутом тесно-синем экране уже выползла из левого нижнего угла и заметно увеличивала скорость, пересекая белые линии координатной сетки.
– Дает всю мощность, - сказал Луис Мариньо.
– Угнал "Леопарда", сволочь!
– бесновался Малютка Юджин.
– Черта с два его догонишь, знал, что хватать!
– Почему Мозг не включил сигнализацию?
– задумчиво спросил Антоневич.
– Кто разгадает роковую загадку: почему не сработало сие электронное диво, сотворенное отнюдь не сверхъестественными силами, но гением человеческим? Где тот Эдип, что тайну Сфинкса нам откроет?
– Кто его знает!
– злобно крикнул Малютка, готовый, казалось, вцепиться в набирающую скорость светлую точку.
– Он рехнулся!
– воскликнул Вирджил Форрестол, пожилой обрюзгший мужчина, нервно поправляя старомодные очки.
Форрестол был первоклассным математиком. Он беспощадно гонял вычислители, увлеченно рассчитывая все, что можно рассчитать, и время от времени гроздися выяснять срок, оставшийся до конца света.
Форрестол в последний раз щелкнул клавишами карманного вычислителя и отшвырнул его в сторону.