Две тайны Аптекаря
Шрифт:
— И что теперь делать?
— Теперь я пойду домой и буду работать, — сказала я. — Эти психи мне надоели, и я не собираюсь тратить на них столько времени.
— Ты не хочешь сначала съездить со мной домой к Амедею? — вдруг предложила Марта.
— Куда? — удивилась я. — В хранилище саркофагов?
— Да нет, домой к его хозяину. Они забыли забрать реставрационный паспорт, надо отвезти. Тут недалеко, у них новый дом за городом. Говорят, роскошный. Поедем, развеемся?
Дом действительно оказался роскошным. Пока Марта отдавала документы хозяевам, я бродила вокруг
Я сделала еще один круг и подошла к крыльцу. И тут я увидела ее. Прямо у двери, рядом с массивной медной кнопкой звонка на стене была приклеена яркая плитка, а на ней нарисована дивной красоты райская птица. Я хотела подойти ближе, чтобы как следует ее рассмотреть, но в этот момент на улицу вышла Марта в сопровождении хозяйки дома. Та очень мило поздоровалась со мной, поскольку, вероятно, не знала, что это именно по моей вине погибло их семейное живописное достояние. Я сделала ей несколько комплиментов по поводу дома, а она на все лады принялась расхваливать его достоинства и удобство расположения. Мы попрощались, и напоследок я сказала, показав на плитку у двери:
— Какая красивая райская птица. Это придумал ваш дизайнер?
— Нет-нет, — сказала хозяйка дворца. — Это фирменный знак архитектора, который строил наш дом. Он на всех своих творениях прилепляет такую плитку. Такая у него фишка. — Она засмеялась. — Не всем хозяевам нравится, кто-то ее снимает, а мы оставили — это же такая красота, правда?
Вечером я сидела у себя в мастерской. Я решила, что мне пора взяться за портрет, привезенный Марком, а еще нам с ним срочно надо было поговорить. Но дозвониться никак не получалось. Наконец, через два часа моих пустых попыток он перезвонил мне сам.
— Я соскучился, — сразу сказал он. — Даже не представляешь, как много ты стала для меня значить. Я всё время думаю только о тебе.
— Я тоже очень много о тебе думала. Ты поговорил с Нурцией?
— Да-да. Сразу же, как только мы с тобой расстались.
— И что она?
— Она изо всех сил отпиралась и уверяла, что совершенно тут ни при чем.
— Разумеется, — холодно сказала я. — А чего ты хотел? Чтобы она немедленно призналась и прилюдно покаялась? Конечно, она будет всё отрицать.
— Агата, она поклялась мне, что не имела и не будет иметь к тебе никаких претензий и ни в коем случае не причинит тебе зла. Потому что иначе она больше никогда меня не увидит — так я ей сказал.
— В таком случае она не очень хорошо тебя поняла.
— Что ты имеешь в виду?
— Она продолжает угрожать мне.
— Что случилось? Ты не пострадала?
— Нет, я не пострадала. Но выяснилось, что есть люди, которые так не считают, а наоборот, думают, что дела мои как нельзя хуже, и именно поэтому на послезавтра
Марк молчал.
— Это какой-то кошмар, — наконец сказал он вполголоса.
— Не могу с тобой не согласиться. Но я уже так устала от этих кошмаров, что мне надоело бояться. Поэтому я вернулась к себе домой и намерена хорошенько поработать. А тебя я очень прошу еще раз и как следует поговорить с этой рыжей дурой. Потому что если со мной случится хоть что-то еще, ей будет несдобровать.
— Она так искренне клялась…
— Марк, я больше не хочу обсуждать этот вопрос, мне правда надоело. Скажи мне лучше, что делать с руками твоей порезанной тетки?
— Подожди, с какими руками? Какой тетки?
— У меня твой портрет, — терпеливо напомнила я. — То есть не твой, а какой-то строгой мадам. Вы с ней якобы упали с перил, и ты принес мне ее реставрировать. Вспомнил?
— Конечно, прости, не мог сразу переключиться. Ты меня выбила из колеи этой кремацией.
— Да? А я, представь, отменно себя чувствую, — едко сказала я. Я так устала, что с трудом сдерживалась. — Так вот, при падении, или что у вас там с ней было, ей практически оторвало одну кисть. По остаткам живописного слоя видно, что на пальце у нее было что-то надето, какой-то крупный перстень. Либо она держала что-то в руках. Ты не подскажешь мне, что там было?
— Я не помню, — глухо сказал он. — Я не слишком подробно ее рассматривал.
— Так что мне с ней делать? Просто восстановить пальцы?
— Да пририсуй ей что угодно, хоть варежки! — вдруг взорвался он. — Мне всё равно.
— Но как же твои друзья, ее хозяева? Что они скажут?
Он вдруг замялся.
— Друзья… Ну, да… Так я же с ними говорил, буквально совсем недавно. И оказалось, что это не такая уж и реликвия. Они вообще сказали, что я могу оставить ее себе. Так что, прости, я, наверное, зря тебя напрягал.
— Да ладно, ничего страшного, — медленно сказала я. — Тогда я сделаю так, как посчитаю нужным. У тебя не будет претензий?
— Не будет. Ни в коем случае. Я обещаю. Делай как хочешь. Тебе видней, ты профессионал. У тебя прекрасный вкус.
— Почему ты не хочешь со мной спать?
Я была так напугана, я так устала и так запуталась, я ничего не понимала и чувствовала угрозу со всех сторон. В моей крови был сплошной адреналин, сердце каждую минуту готово было выскочить у меня из груди и разорваться на кусочки. И я задала ему этот вопрос. Именно сейчас. В другое время я бы на него не решилась.
Марк молчал.
— Почему ты опять спрашиваешь? — сказал он.
— Давай по-честному. Тебя ко мне не тянет?
— Хочешь, я скажу тебе честно?
— Да, очень хочу, — сказала я. — Это было бы просто прекрасно. Будь так любезен.
— Меня еще ни к кому никогда не тянуло так сильно, как к тебе. Я не знаю, как это произошло, но ты стала для меня совершенно особенной. Но наши отношения… Я так боюсь их разрушить…
— Но я не прошу тебя ничего разрушать. Наоборот, я как раз хочу, чтобы мы стали еще ближе.