Две женщины

Бело Адольф

– Почему же ты не освободился от всего этого раньше? – сказала Тереза, разражаясь серебристым смехом при виде жалобной мины, которую состроил ее супруг.

– Ты приказала мне не двигаться, – ответил он. – Впрочем, куда бы ты хотела, чтобы я положил этот ворох? Погляди вокруг: если ты найдешь свободное местечко на креслах, камине, на столе или на ковре, я соглашусь просидеть еще час, забросанным дамскими тряпками, в этом углу.

– Это правда! – воскликнула Тереза, – в эту минуту моя туалетная комната может не завидовать твоему кабинету: и там, и тут – мешанина. Боже мой! Какой

это прекрасный беспорядок… когда едешь на бал! Кстати, уже пора ехать?

– Нет еще, у нас есть двадцать минут, я распорядился подать экипаж к десяти часам.

– Чем бы заняться пока? Я боюсь помять платье, если сяду. Да, а где же наши пригласительные билеты?

– Я их видел погребенными под баночкой с кольдкремом и подвязками.

– У тебя зоркие глаза.

– Надо же было что-то делать, пока ты одевалась. Я испытывал свое зрение.

– И вы не можете на него пожаловаться, – сказала Тереза, улыбнувшись своему мужу. – Она взяла пригласительные билеты и, чтобы занять себя, стала изучать их текст. – Мадам Тереза Девилль, дама-попечительница, – сказала она, важничая. – На целую ночь я буду представительным лицом. Жаль только, что мне придется разделить свои полномочия со столькими соперницами: нас более двадцати! Правда, все эти дамы титулованы, а у меня нет никакого титула – это меня выделяет из них. – Внезапно она сказала:

– Графиня Елена де Брионн… Ты не знаешь эту даму, Морис?

– Да, я ее знаю.

– Верно. Мне кажется, кто-то говорил о ней.

– Кто?

– Ты, вероятно.

– Не думаю.

– Тогда мой кузен Казимир.

– И что же он тебе говорил насчет нее? – спросил Морис тоном, который пытался сделать безразличным.

– Всякие глупости, – сказала Тереза. – Стоит ли их повторять.

– К чему молчать, если это глупости?

– Раз ты никогда не произносил имени этой дамы, которую ты, однако, знаешь, значит у тебя были для этого основания. Зачем нам беседовать о ней сегодня?

– Потому что сегодня представился случай, который до этого не представлялся, – ответил Морис. – Я не доверяю Казимиру: его неисправимое легкомыслие становится опасным, и я хочу знать, что он тебе говорил, чтобы мог ответить в случае надобности.

– Но, – заметила Тереза, встревоженная непреклонным тоном Мориса, – я не придаю никакого значения тому, что говорил мой кузен.

– Ты и должна была так поступить, Тереза, – сказал Морис, немного смягчившись, – но некоторые замечания мне доказывают, что он внушает тебе вовсе не чепуху, и так как я хочу избежать всяческих недоразумений между нами, то я обязан с тобой объясниться.

– Момент неподходящий, – сказала она ласково.

– Прости, момент напротив удачно выбран, поскольку нам нечего делать.

Морис уже давно ожидал этой маленькой сцены и готовился к ней. Кое-какие многозначительные взгляды Терезы, слова с двойным смыслом заставили его призадуматься, и он хотел точно знать, до какой степени жена осведомлена о его отношениях с Еленой.

– Так вот, – сказала Тереза, когда Морис снова поторопил ее, – Казимир считает, что, как и прежде, ты проводишь все вечера у этой графини де Брионн.

– Он преувеличил, – сказал, Морис, – но в общем-то не

слишком ошибается. Я действительно часто бываю у мадам де Брионн, салон, который всегда открыт для ее друзей.

– И еще… – добавила робко Тереза.

– Что?

– Казимир дал мне понять, что из всех друзей мадам де Брионн ты пользуешься ее особым расположением, наконец… ну, ты хорошо меня понимаешь. Только прошу, Морис, не сердись на меня.

– Позволь мне по крайней мере сердиться на господина Казимира, который, мне кажется, делает тебе всякие ненужные намеки. Что еще он внушил тебе?

– Это все.

– О, он не должен остановиться на этом!

– Прошу тебя, Морис, оставим это, – сказала Тереза. – Ты кажешься мне очень раздраженным на Казимира.

– Милый друг, – сказал он с живостью, – я думаю, ты не станешь колебаться между опасением ввести меня в заблуждение или тем, чтобы вызвать мое неудовольствие.

– Нет, конечно.

– Тогда говори.

– Казимир уверяет, что ты встречаешься с мадам де Брионн как в прошлом, и…

– И?.. – спросил он настойчиво.

– На том же основании, что и раньше, – закончила Тереза, покраснев. – Но, повторяю тебе, – добавила она, не осмеливаясь поднять глаза на Мориса, – я дала строгий отпор этим гнусным предположениям. Если бы я поверила, разве я могла бы молчать и скрывать свои слезы? Я была бы настолько несчастна, что ты это сразу бы заметил. Сомневаясь в тебе, я испытывала бы жестокие страдания. К счастью, я в тебе не сомневаюсь, клянусь! Зачем бы ты стал меня обманывать, ведь я так тебя люблю!

И, забыв, что она в бальном туалете, что через десять минут ехать, что она отказывалась сесть из боязни измять платье, Тереза устремилась к мужу и обвила руками его шею.

– Не правда ли, Морис, у меня есть доводы не верить Казимиру? Разве твое сердце не принадлежит мне целиком, мне одной?

– Зачем ты спрашиваешь, если не сомневаешься?

– нежно ответил Морис.

– Верно, и я больше не буду тебя спрашивать. Это тебя оскорбило бы. Я хочу слепо верить тебе, слепо! Понимаешь? Что же касается Казимира, если я увижу его сегодня вечером, то поговорю с ним таким образом, что у него не появится больше охоты возобновлять свою болтовню.

– Скажи ему также, раз ты намерена с ним говорить, что я намерен принимать у себя только друзей, – произнес Морис с твердостью, – а так как он не является нашим другом, то я прошу его приходить к нам как можно реже.

– Не премину это сделать, – сказала она, подставляя Морису лоб для поцелуя.

В этот момент горничная вошла доложить, что экипаж готов.

– Пусть подъезжает к крыльцу! – сказал Морис, – Мы сейчас спустимся.

13

Длинная цепочка экипажей начиналась примерно с середины улицы Шоссе д'Антен и тянулась вдоль бульвара до улицы Эльдер. Они имели разную форму и размеры: от внушительных карет с гербами до простых наемных экипажей. Двое министров поставили свои кареты прямо напротив большого особняка, где должно было состояться празднество и жители квартала выстроились у главного входа, чтобы посмотреть парад элегантных нарядов и красивых лиц.