Две жены моего мужа
Шрифт:
— Привет, Аслан! Давно не виделись! — глупо шучу, ведь виделись мы как раз-таки вчера.
— Очень давно, — смеется он.
— Спасибо за цветы, — благодарю и сильно кусаю щеку от напряжения.
— Уже доставили? Быстро. И как тебе?
— Красивые, — делаю паузу, а потом добавляю, — Очень.
— Я рад, — слышу, что улыбается. — Хотел тебе сказать, что подумал над твоим вопросом и есть кое-какие идеи. Ты свободна сегодня вечером?
Начинаю вспоминать, что у меня запланировано на вечер. Дильназ напросилась с ночевкой к моей маме. У них какие-то
— Да, — отвечаю ему уверенно.
— Предлагаю поужинать и обсудить твой план.
Я в замешательстве и несколько секунд молчу, не зная, что сказать. Внезапно вспыхнувший ко мне интерес удивляет и смущает, хотя я старалась держаться подчеркнуто дружелюбно, как и полагается жене друга.
— Это просто деловой ужин, — смеется Аслан. — Я тебе расскажу, в каком направлении лучше двигаться с филиалом.
Немного подумав, все-таки соглашаюсь, потому что консультация специалиста такого уровня дорогого стоит. И потом он обозначил, что это “просто деловой ужин”. Я ему верю.
— Ну хорошо, уговорил.
— Отлично. В районе семи ты будешь в школе или дома?
— Дома.
— Тогда я заеду, не против?
— Нет, я к этому времени буду готова.
Попрощавшись с Асланом, не сразу приступаю к работе. Подхожу то одному букету, то у другому, меняю их местами, вдыхаю по очереди аромат. Один — классический, нежный, приятный. Другой — идеальный, любимый и сладковатый. Снова копаюсь в себе, пытаясь убедить себя в том, что от одного ужина ничего страшного не случится. Главное — сохранять дистанцию и помнить, кто он. Да и сам он вряд ли переступит черту, ведь такие люди, как он, дорожат дружбой. По крайней мере, мне так кажется.
Перед приездом Аслана я особо не напрягаюсь и надеваю черное платье до колен, больше офисное, нежели коктейльное. И это срабатывает, потому что за ужином я действительно чувствую себя, как на деловой встрече. Надо признать, что и друг Карима ничего лишнего не позволяет, а как и обещал, рассказывает о том, сколько мне стоит вложить в новую школу на первоначальном этапе, показывает какие-то схемы и диаграммы.
— Прав был Карим, когда назвал меня творческой личностью. Все это — темный лес для меня, — качаю головой, сжимая бокал белого вина. — Вот моя старшая сестра — другое дело. Она очень умная.
— Она умная, а ты талантливая, — замечает Аслан, сидящий напротив меня. — Я слышал, как ты играешь. Как будто по струнам души пробегаешься пальцами.
Чувствую, как щеки от этих слов начинают пылать. Смущаюсь, поворачиваю голову, делая вид, что рассматриваю посетителей, а затем прячу глаза в пузатом бокале.
— У меня тоже есть старшая сестра. Все время учит меня уму-разуму, — переводит разговор на другую тему. — Как и папа. Все спрашивает: "Когда женюсь?"
— Ты рос один? — сочувственно спрашиваю.
— Как он кстати? — вспоминаю, что чуть за несколько месяцев до смерти свекра, у Аслана умерла мама. Мы с Каримом тогда ездили на похороны.
— Сдал немного после смерти мамы, но справляется. Столько лет
— Ты обязательно встретишь своего человека, Аслан, — искренне говорю я, но замечаю, как внезапно его лицо стало задумчивым и печальным.
— Знаешь, я очень устала. День был сумасшедшим. Может, уже поедем? — прошу я.
— Хорошо, — спокойно соглашается, — попрошу счет.
В дороге мы говорим на отвлеченные темы и больше никак не касаемся личной жизни друг друга. Через полчаса он паркует машину неподалеку от моего дома, как я и попросила — не хочу давать лишний повод для сплетен охране. Аслан не глушит мотор и не выключает фары. Поворачиваюсь к нему и благодарю за вечер и помощь.
— Я всегда рад тебе помочь, — его голос вновь становится ниже.
Он крепче сжимает руль, и я замечаю это по скрипу кожи и белых костяшках на его пальцах. Легкость между нами бесследно исчезает, а воздух в салоне становится тяжелым.
— Спасибо, — тихо отзываюсь. — Я пойду.
Едва мои пальцы касаются дверной ручки, как он внезапно касается моего предплечья.
— Подожди, пожалуйста, — просит он так искренне, что я замираю. — Я скажу тебе сейчас кое-что и надеюсь, ты меня поймешь.
— Аслан, не стоит, — предостерегаю я, уже понимая, что услышу. В памяти пролетает его взгляд, когда он не дал мне упасть зимой; то, как он смотрел вчера в кафе и взял за руку, когда мы прощались; то, что он сказал сегодня во время ужина. А еще букет роз. Я вдруг почувствовала себя непроходимой дурой, не прочитавшей явных знаков, ведь все десять лет я практически не замечала Аслана. Он был просто другом нашей семьи. А теперь мы сидим вдвоем в замкнутом пространстве,
— Зара, прости, — он опускает голову, но через пару секунд вновь поднимает и смотрит на меня с такой болью в глазах, что мне становится безумно его жаль. — Я знаю, что нарушаю все правила, кодекс пацана, братана или как там они называются. Любить жену лучшего друга — это преступление, но я больше не могу держать это в себе.
— Аслан, не говори того, о чем пожалеешь, — шепотом молю его и дышу через раз.
— Пусть, — уголки его губ вздрогнули, — Но я больше пожалею, если не скажу сейчас. Я в тебя влюбился в первый день, как увидел в доме родителей Карима. Ты играла на рояле, а у меня сердце чуть из груди не выпрыгнуло. Но Карим сказал, что ты его девушка, и я сдался без боя.
— Не было бы никакого боя, — горько усмехаюсь, опустив глаза. — Я всю жизнь, с самого детства люблю Карима.
— А я люблю тебя, Зара, — внезапно он протягивает руку и касается пальцами моих волос, заправляя выбившуюся прядь за ухо. Вздрагиваю от непрошенного прикосновения, но впадаю в ступор, как загипнотизированная. — Очень много лет. Знаю, ты не замечала, но это так. И я не лез и не отсвечивал. Я просто хотел хотя бы так быть рядом с тобой.
Мы так непозволительно близко друг другу. Мне страшно от того, что могу сорваться и поцеловать другого — того, чья ладонь сейчас лежит на моей щеке.