Две жены моего мужа
Шрифт:
— Что слышал!
— Я видел, как он трогал тебя. Что ты ему еще позволила? — в его черных глазах загорается опасный огонь. Он ждет ответа, а я тяну, потому что не могу отвести глаз от этих мерцающих в ночи угольков. — Он целовал тебя?
— Вопрос неверный, — губы кривятся в надменной усмешке. — Спроси: целовала ли его я?
А теперь пришла его очередь получить контрольный в голову. Услышав мои последние слова, он не находится с ответом и ослабляет хватку, что позволяет мне отступить.
— Ты не могла, — бормочет он, садясь на ступеньки
— Почему не могла? — поднимаю голову, чтобы остановить так не вовремя выступившие слезы. — Ты же мог целый год спать с другой и сделать ей ребенка.
??????????????????????????— Все не так, Зара, — Карим оборачивается и странно смотрит. — Все было не так, как тебе…нам сказали. Если бы ты знала всю правду. Хотя, — горько усмехается он, — я и сам ее до конца не знаю.
— Я лишь знаю то, что она беременна твоим ребенком, Карим. Этого достаточно, чтобы тебя ненавидеть. Иди домой. Дай мне наладить свою жизнь без тебя.
Он молчит, а я захожу в дом и закрываю за собой дверь. Зайти в гости, конечно, не предлагаю.
Немного успокоившись после вечерней встряски и выпив чаю с мелиссой, созваниваюсь с Дильназ. У них с бабушкой веселье в самом разгаре — смотрят какую-то молодежную комедию и лопают мороженое. Радует, что ей сейчас хорошо и она не видит, как плохо ее родителям.
Ближе к одиннадцати иду в душ. Аромат миндального масла успокаивает и расслабляет. Через несколько минут смываю пену под теплыми струями, мою голову и отгоняю от себя дурацкие мысли, повторяя как мантру три слова: “Все будет хорошо”. Неожиданно гаснет свет и ванная комната погружается во тьму. Мне требуется несколько секунд, чтобы нащупать кран и выключить воду. Свет здесь регулируется изнутри, поэтому я осторожно, на ощупь выхожу из душевого уголка и очень медленно иду к двери. Пальцами нахожу выключатель, но как бы я не стучала по нему, света как не было, так и нет. Как назло телефон остался в спальне и я даже фонарем не могу воспользоваться. Поднимаю руку и нащупываю на крючке большое полотенце, которым оборачиваю мокрое тело.
Выхожу из ванной босая и разгоряченная, и сразу же попадаю в спальню, где также нет электричества. Тем не менее, сквозь окна в комнату попадает свет со двора — фонари на газонах работают. Значит, что-то произошло в доме. Может, пробки выбило?
Подхожу к ночному столику и беру смартфон, чтобы позвонить охраннику Дархану и попросить его все проверить.
Но едва я подношу телефон к уху, как внезапно чья-то крепкая широкая ладонь зажимает мне рот, а другая опускается на живот и сжимает полотенце в районе пупка.
— Не дергайся, — горячее дыхание обжигает влажную кожу.
Сердце замирает, а горло обхватывает спазм. Никогда в жизни мне не было так страшно.
Глава 37
— Молодец, хорошая
Его голос страшит и успокаивает одновременно, его пальцы все еще лежат на моих губах и стискивают ткань, прикрывающую мое обнаженное тело.
Но вот он медленно убирает ладонь со рта и ведет ею вниз по подбородку и шее, к ключице. Я цепенею и немею, не в силах сопротивляться. Потому что я знаю этого человека. Потому что он никак не хочет покидать мое сердце. Потому что он у меня под кожей, в моей крови. Я ненавижу, но также сильно люблю его.
Несколько секунд я позволяю ему играть с собой и моим телом, что в тусклом свете фонарей блестит от воды и дрожит от смелых ласк. Вздрагиваю, когда он касается губами плеча, судорожно вздыхаю и пугаюсь собственных ощущений. Внизу живота становится предательски тепло и мучительно сладко. А я неожиданно осознаю, что у нас никогда так не было. Я же, мать ее, принцесса, которая предпочитала только эстетично и предсказуемо. А теперь я сплошной оголенный провод — еще чуть-чуть и ударит током.
Мои стоп-сигналы не работают, потому что — о Боже — мне безумно приятно все, что он сейчас делает. Но когда мужчина сильнее пригвождает меня к себе и одним махом срывает полотенце, я сразу же прихожу в себя и, вырвавшись из объятий, начинаю шипеть:
— Какого черта ты здесь делаешь?
Взгляд Карима в полумраке порочный и опасный. Он скрещивает руки на груди и грозно шепчет:
— Мы с тобой не договорили.
Хватаю с пола полотенце и прикрываю наготу. А он лишь усмехается.
— Я тебе все уже сказала, — поднимаю руку и указываю на дверь. — Уходи.
— Нет.
Стоит, не шелохнувшись, а я гневно топаю ногой и иду к шкафу за пеньюаром. Но Карим преграждает мне дорогу и смотрит снизу вверх так, что воздуха не хватает.
— Отключение света твоя работа? — задрав голову, спрашиваю с вызовом.
— Конечно, — уголок рта тянется вверх. — В своем доме я знаю все.
— Это уже мой дом, — огрызаюсь. — Дай пройти.
— Нет.
— Знаешь, как это называется? — прищуриваюсь. — Проникновение со взломом. Я вызову полицию.
— Давай. По документам мы пока еще оба собственники, — хмыкает он.
— Козел, — ругаюсь я, но делаю это зря, потому что услышав это Карим хватает меня за талию и сильно сжимает ее.
— Пусти! — извиваюсь в его объятиях, но он сильнее меня.
— Посмотри на меня! — требует он грозно. — Смотри на меня!
— Смотрю! Что? Что ты хочешь увидеть? — восклицаю я.
— Ты целовалась с ним? — цедит сквозь зубы, прижимая к себе все сильней. — Целовалась?
Несколько мгновений вглядываюсь в его обезумевшие глаза. Хочу, чтобы ему было также больно, как мне.
— А если да, то что? — расплываюсь в коварной улыбке, замечая, как он стискивает зубы и мнет кожу все больнее…скорее всего до синяков. — Не он, так другой. Я молодая, свободная женщина. Я могу еще полюбить. И меня могут любить и хотеть.