Две жизни в одной. Книга 3
Шрифт:
– Слышала, потому и вошла, держа в руках корзину с прекрасными садовыми цветами.
– А почему ты их несла? Ведь в поле много всяких крупных красивых цветов!
– изумился Райн.
– Но я же не знала, что тропа приведет меня к такому цветочному полю. Цветы же я несла, как и раньше это делала, чтобы положить на то место, где в автокатастрофе погибли мои родные.
– Сказав это, бабушка Рау вдруг замолчала.
Дети тоже молчали, понимая, что старушка вспомнила что-то очень печальное, что от этих воспоминаний ей стало больно. Через несколько минут бабушка Рау продолжила свой
– Из того, что вы мне поведали, я теперь поняла, почему отворились ворота и меня впустили в замок. Я несла корзину, полную цветов. В замке я оказалась в огромном пустом помещении. Стены и высокие потолки были как бы сотканы из обрывков кучевых и перистых облаков, мрачных туч и сереньких тучек. Посреди зала находилось округлое возвышение.
– А платье на тебе и обувь не стали другими?
– опять не выдержал Райн.
– Нет, все было обычным, - ответила старушка.
– А на твоей голове не появилась причудливая шапка, о которой мы рассказывали?
– спросила Эмми.
– Нет. Шапки не было. Но с моей головой что-то произошло. Не торопите меня. Не все сразу.
Над круглым возвышением, на котором я оказалась, с потолка опустился большой широкий красивый абажур. Он был розовым, с блестящими золотыми кисточками по краю и сверкал, сверкал. По абажуру пробегали цветные искорки с разными оттенками. Затем зал стал наполняться ароматами нашей оранжереи. А садовые цветы, покинув плетеную бельевую корзину, закружились вокруг меня, затанцевали.
– А о чем ты в это время думала?
– тихо спросила Эмми.
– Я думала, как прекрасен мир! Наш цветущий сад! Наши замечательные огороды, где растут огурцы, помидоры, баклажаны и другие овощи. Я думала о детях, об их увлечениях, о музыкальных занятиях в школе. Я мечтала видеть огромный певческий хор из ребят, поющих среди цветущих растений. Детство должно быть радостным и красивым! Но что интересно, - продолжала бабушка Рау, - среди танцующих роз, хризантем, пионов и других садовых цветов я увидела длинную тень в широкополой шляпе, закрывающей лицо незнакомки.
– Так это была принцесса небесная! Это она!
– воскликнула Эмми.
– Вот откуда на шляпе у нее огурцы!
– закричал Райн.
– А на подоле платья - помидоры и баклажаны! Она и садовые цветы, что ты принесла, срисовала с художником и пришила к нарядам! Ты вспоминала, представляла, а они срисовывали! Но как?
– И делают они это без всяких кисточек!
– взволнованно проговорила Эмми.
– А что было потом?
– Что было? Да почти ничего! Я вновь погрузилась в воспоминания. И по мере того, как предавалась им, мне казалось, что я перемещаюсь по замку. Танцующие цветы почему-то стали воскрешать в памяти балы в старинных залах, о которых читала в книгах. В голове звучали разные мелодии. Было время, когда я со своей матушкой и сестрами ходила на концерты, слушала прекрасную музыку. Потом вдруг вспомнились войны на нашей земле, неродившиеся дети, сироты, мои переживания. Порой мне казалось, что кто-то задает вопросы, а я мысленно на них отвечаю. Мало того, при разных воспоминаниях менялось освещение залов, их убранство. При грустных - все делалось голубым, холодным, а порой серо-черным. Звучала мрачная музыка. И даже
– Вот-вот!
– опять высказался Райн.
– Он все и срисовал. Садовые цветы, музыку Земли, бабушкины воспоминания. Мы все это видели в замке! И слышали. А хор мальчиков и девочек, о которых мечтала хозяйка замка - принцесса небесная, срисовали уже с нас.
– Почему, Райн, ты такой сердитый и злой? Не надо так переживать. То, что с вами случилось, да и со мной, это сказочно-удивительно! Не каждому дано такое прочувствовать!
– А как же мрачные картины замка?
– снова заговорил Райн.
– Наверно, они хотели знать о нас все, - продолжала бабушка.
– Они украсили свой серый замок земной красотой! Я его видела невзрачным. Вы - более ярким. А после вас он стал еще светлее. Мои воспоминания - вроде исторической Книги памяти. Я ее и пишу, закрываясь в своей комнатушке.
– Теперь улетели в космос. Там всё будут показывать...
– заворчал Райн.
– Только не меня!
– сказала любимая букашечка белой ромашки, выползая из кармана мальчика. Но ее никто не услышал.
– Видимо, видимо, так...
– задумчиво повторяла бабушка Рау.
– Завтра договорим.
Эмми и Райн, взволнованные рассказом матушки, но почему-то не обратившие внимания на слова о книге, утомленные событиями дня, все меньше и меньше задавали вопросов. Веки тяжелели, слипались. Сквозь сон они не услышали фраз, произнесенных бабушкой:
– Планетой интересуются... Нашей Землей... Возможно, они выглядят не такими, как мы их увидели. Возможно, они по-другому думают, чем мы. Но намерения у них явно дружеские. Вернее, исследовательские, точнее, познавательные...
Последние события
Ворона Карлуша и ее приятель старый ворон Каркун, сидя возле форточки, прослушали все, о чем говорили в доме. Потом долго обсуждали услышанное.
– Хватит каркать!
– кудахтнула во сне клуша, сидевшая в гнезде с цыплятами.
– Летели бы в лес, там бы и кукарекали!
Вороны чуть помолчали, потом, ответив дружным криком, уселись на конек крыши соседнего дома. Вороны продолжали разговаривать на своем картавом вороньем языке:
– Карлуша, ты помнишь матушку Рау более молодой?
– Ну и что?
– ответил старый ворон Каркун.
– А тех двух малышей, что привела в дом?
– Что-то припоминаю.
– А откуда она их привела?
– продолжала ворона.
– Наверно, из той аварии, что случилась на дальней дороге.
– Возможно, возможно, - ответил Каркун.
– Вот то-то и оно. Нам надо не пропустить хотя бы пение вторых петухов. Может быть, удастся заглянуть в шкатулку, которую принесла старушка из своей комнаты. Шкатулку она поставила на стол. О ней ведь и речи не было?