Две жизни в одной. Книга 3
Шрифт:
– И я, - так же тихо отозвался Райн.
– Он такой чистый, а мы только что стояли на черной земле.
Но, глянув на свои ноги, дети с удивлением обнаружили на них изящные лакированные туфли. Вместо прежней одежды - блестящие сверкающие платья, украшенные изумрудными квадратиками и треугольничками.
– Что у тебя на голове?
– со смехом спросил Райн сестру.
– А у тебя?
– в свою очередь фыркнула Эмми.
– Шапка! Какая смешная!
Головные уборы причудливой формы со множеством замысловатых рычажков и переключателей были действительно необычными. В небольших углублениях сверкали разной
– Что шапки! Смотри, все тут так здорово!
– уже громче высказался Райн.
– Несомненно, - более сдержанно отозвалась Эмми.
– Но нам, Райн, надо познакомиться с теми, кто все это создал. Долг вежливости - представиться.
– И Эмми, взяв за руку брата, шагнула на ковер. Шагнула в неизвестность.
Музыка вселенной. Зал теней
Огромный сверкающий зал встретил гостей прекрасной музыкой. Звучали мелодии Чайковского, Рахманинова, вальса Мендельсона, отрывки из Марша победителей, музыка Баха, Бетховена, Генделя, изредка прорывались могучие отрывки из реквиема Моцарта - Лакриоза. Звучала лучшая музыка вселенной. Под ее звуки по залу скользили танцующие пары. А какие на них были костюмы! Парики! Украшения! Пары, сделав круг возле гостей, рассыпались на блестящие искорки, а затем возникали вновь из осколков света. Танцоры уплывали, словно тени от прекрасных статуэток, возвращались вновь и вновь исчезали.
– Бесконечный танец теней, но красиво!
– молвила Эмми.
– Но что это? Откуда все это? Как все это понять?
По блестящим стенам, переливаясь всеми семью красками, - красной, оранжевой, желтой, зеленой, голубой, синей, фиолетовой - пробегали цветные радуги. Затем цветные полоски на одно мгновение сливались в одно целое, образуя дневной свет. Светомузыка дворцового зала так успокаивала и обволакивала, что не хотелось двигаться, покидать этот необычный музыкальный салон. Но стоять посреди зала с открытыми ртами было смешно. Поэтому Райн и Эмми направились к узорчатым дверям. По мере приближения высокие королевской красоты двери неспешно распахнулись, и дети оказались в другом зале. Но он был совершенно пустым.
Загадки небесного замка
- Вот это да!
– снова, но не так уж весело рассмеялся Райн, когда узорчатые высокие двери неслышно сомкнулись.
– Вот это прием! Ни хозяев! Ни гостей! Ни служителей замка! Даже присесть не на что. А ведь мы с дороги очень устали и проголодались.
– Потерпи, Райн! Ведь должно что-нибудь произойти!
И, действительно, произошло. На темной поверхности пола возникли сначала изображения стола со стульями, а затем и диванов, кресел с мягкими сиденьями и спинками, обитые блестящими шелковыми тканями. Через мгновение все рисунки превратились в реальные вещи.
– Здорово!
– снова воскликнул Райн.
– Я никогда не видел такой необыкновенной мебели.
– И я не видела такого красивого стола!
– И тут Эмми обнаружила себя сидящей на стуле с высокой полированной спинкой, украшенной вырезанными из дерева садовыми цветами. А Райна - лежащим на мягком атласном диване. Затем на гладкой поверхности стола стали появляться рисунки ваз с садовыми цветами и фруктами, графинов с разными соками, всевозможных обеденных
– Чудеса!
– снова высказался Райн.
– Похоже, что все это нам? Райн, за столом не сидят в головных уборах, - сестра, а за ней и брат сняли шапки и потянулись к вазе, чтобы взять по румяному яблоку. Но как только они дотронулись до плодов, все мгновенно исчезло. Исчезла и еда, и мебель. Сами же они оказались сидящими на полу пустого зала.
– А где мой стул?
– удивилась Эмми. Стул появился. Но стоило только девочке дотронуться до него, как он исчез.
– Ну и шуточки! Но забавно!
– засмеялась Эмми.
– Давай, Райн, что-нибудь напридумываем! Я, например, хочу, чтобы ко мне пришла моя кошка Дуруся.
– А я хочу увидеть мышку Лушку, что живет в нашем подполе.
Не успели дети закончить излагать свои пожелания, как в зале появилась кошка Дуруся, бегающая за мышкой Лушкой. Но стоило только Эмми прикоснуться к пушистой шерстке своей любимицы, как кошка и мышка исчезли.
– Какой интересный, необычный этот замок, все кажется по-правдашнему, но все понарошку!
– говоря так, взяв свою шапку, лежащую на полу, Райн подошел к двери, ведущей из зала, и толкнул ее. В одно мгновение исчезли и Райн, и дверь, до которой он дотронулся. А вместо нее появилась разрисованная радужными красками стена.
– Райн!
– закричала Эмми, - не надо шутить!
– девочка бегала вдоль цветной стены, искала дверь, звала брата: - Негодный мальчишка! Вернись! Где ты? Мы больше не играем!
– В ответ была тишина, от которой закладывало уши.
– Что мне делать?
– спросила неведомо кого испуганная девочка.
– Я одна! Райна нет!
Но ей никто не ответил. Посидев некоторое время в абсолютной тишине, немного успокоившись, Эмми начала усиленно думать:
– Что в этом замке не понарошку? Ну, конечно! Как я могла забыть?! Наши полевые цветы: ромашки, колокольчики, гвоздики, тысячелистник, красный клевер! Мы положили их на край голубого ковра. Где теперь они?
На темной поверхности пола появились рисунки хрустальных и фарфоровых ваз, полевых цветов. Затем изображения превратились в реальное видение. Но стоило только Эмми дотронуться до лепестков, как вазы исчезли, а цветы, еще мокрые от воды, в которой они стояли секунду назад, лежали на полу у ног девочки.
– Это замечательно!
– закричала от радости Эмми.
– Живые существа! Хоть что-то живое!
– Мы не что-то!
– гордо промолвила красная гвоздика.
– Мы представители цветущего поля Земли! Но в вазе с водой нам было неплохо.
Цветы по-прежнему были свежими, еще более красивыми, благоухали и продолжали разговаривать.
– Удивительная хозяйка этого замка!
– говорила белая ромашка.
– Все время вертится возле зеркал, платья примеряет, украшенные цветами из сада. Петь не умеет, а мечтает о хоре девочек и мальчиков. И чтобы было много-много полевых цветов, как в нашем цветочном поле. Но их никто не приносит! Мы, кажется, первые. Я не говорю о садовых цветах. А как они попали сюда, ума не приложу!
– И принц с причудами!
– высказалась красная гвоздика.
– Ему еще бы научиться и тучи грозовые рисовать кроме цветочных картинок.