Две жизни в одной. Книга 3
Шрифт:
– Да пропади ты вместе со своим золотом!
– замахал Мифодий руками так энергично, что задел свои волосяно-железные пружины ладонью и с грохотом упал с потолка.
Когда же он открыл глаза, то увидел себя лежащим на полу около кровати. Клоунский колпак валялся рядом.
– Эй, колпачино-дурачино! Ты что ль это все напридумывал?
– в ответ блестящие рогатые украшения головного убора только звякнули двумя полурасплавленными колокольчиками.
– А все-таки где эта комната, в которой столько золота? Неужели это был сон? Я спал в колпаке? Но почему тогда так изменились колокольчики? Какая-то чертовщина!
– еще чуть поразмышляв, Мифодий снова уснул.
Необычный
Кот, которого увидели в кухне вороны, спокойно лежал на коврике, не подавая признаков жизни, так как был каменным. Но при виде двух мышек, бегающих по кухне, страшно возмутился:
– Непорядок, когда по каменному дворцу снуют обыкновенные грызуны!
– от возмущения кот снова стал живым.
Догнать же проворных юрких мышат не смог, а потому, забыв, видимо, что может вновь стать каменным, улегся на ногах спящего Мифодия.
Просыпаясь, Мифодий ощутил поверх одеяла что-то тяжелое, но мягкое и теплое.
– Эй, кошара! Откуда ты опять взялся?
На что кот, приоткрыв один рыжий глаз, взглянул на говорящего, будто впервые его видел, повернулся на другой бок, изменив форму клубка, но продолжал спать.
– Я тебя спрашиваю!
– Уже спрашивал. Я не из бабушкиного дома! Не мешай!
– Вот еще!
– возмутился Мифодий, - лежит на мне и не желает разговаривать.
Диалог между Мифодием и котом проходил без единого слова, ибо каждый говорил про себя на своем языке. А вот как понимали они друг друга, было непонятно. Видимо, это был телепатический разговор. Но в последний момент Мифодий вслух громко высказался:
– Ну и спи!
– Я же кот. Мяукающее животное, - сквозь длинные пушистые усы лениво отозвался незваный гость.
– Повторяю: не мешай спать! Мне здесь нравится.
Мифодий машинально провел рукой по волосам и обнаружил кусок не то мягкой проволоки, не то полоску от войлочной прокладки. Бросая все это на туалетный столик, что стоял возле кровати, обнаружил возле зеркала приглашение прекрасной полиграфической работы, в котором его уведомляли о скором выступлении балетного коллектива в зале второго этажа.
– Какой балет?
– удивился Мифодий.
– Я не заказывал ничего подобного, тем более - целый коллектив!
Покидая «королевскую спальню», думал о том, что произошло накануне. И еще про сон, который ему снился. Или не снился? Мифодий внезапно был ослеплен ярким светом. Появившаяся огромная сверкающая афиша над дверями в виде длинной растяжки, что бывают на улицах города, извещала, что выступление коллектива вот-вот должно начаться. Звуки музыки доносились все явственнее, постепенно заполняя пространство помещения, от чего все, что было в гостиной, где оказался Мифодий, начало двигаться. Первыми, шаркнув ножками, поехали вдоль стены банкетки. Их полукруглые атласные сидения заулыбались, словно были сотканы не из ткани, а сотворены чьей-то художественной фантазией. Потолочная люстра, неторопливо прозвенев хрустальными подвесками, стала мелодично подыгрывать звукам, доносившимся со второго этажа. Даже ковровая дорожка, положенная от входной двери к ступеням, ведущим наверх, стала совершать плавные колебания, словно ее встряхивали при выколачивании на белом чистом снегу.
– Надо взглянуть, что происходит на втором этаже моего дома без моего позволения! Дом же не Дворец культуры?
– и Мифодий решительно шагнул к лестнице.
Но на первых же ступенях ему перегородили дорогу статуи, в руках которых были секиры и копья.
– Да ну вас!
– в сердцах выкрикнул Мифодий.
– Сплошное наваждение!
– Наваждение!
– глухо и томительно-противно, и протяжно раздалось под сводчатым потолком большой гостиной.
– Да, да, - отозвался мягким ласковым звуком блестящий парчовый диван, словно заговорили не пружины,
– Это вам предупреждение, чтобы не нарушали порядок ознакомления с замком.
– Зачем было идти без приглашения в золотую комнату? Теперь ты знаешь, как богат!
– перейдя на «ты», резко оборвал речь говоривший.
Мифодию же показалось, что это лопнула диванная пружина благозвучащей доселе арфы.
– Это все ваши изумительные изыскания?
– спросил невесть кого новый хозяин дома.
– Не случайно люди говорили, что замок «со знамениями»!
После такого высказывания музыка неожиданно смолкла, и Мифодий оказался сидящим в кухне возле большого круглого стола. Перед ним на тарелке лежали галушки, обильно политые свежей сметаной.
– Вот это - другое дело!
– высказался Мифодий.
– Еще бы чайку! Чай пить - не дрова рубить и не загадки разгадывать.
Кукольная комната
После обильного вкуснейшего чаепития Мифодий, согласно плану, приложенному к купчей, заглянул в комнату, где на дверях была нарисована груша. Войдя в комнату, а она действительно была грушевидной формы, Мифодий увидел шкафчики с картинками, как в детском саду, который посещал ребенком. Стены комнаты были украшены самыми разными поделками, масками, выпуклыми фигурками. На подвесных полках навалом лежали мягкие небольшого размера игрушки. В беспорядке расставленные книги дополняли хаос не то неухоженной детской комнаты, не то игрушечного магазина при переезде из одного помещения в другое. Рассматривая игрушечное богатство, Мифодий чуть не был сбит с ног огромным шаром с двумя отростками - ручками. Верхом на плотно надутой окружности сидел шут-плясун. Шут махал кисточками на рукавах и башмаках, совершая невероятно сложные прыжки. Но к удивлению нового хозяина, с шара не падал. Вслед за надутым шаром и шутом, покачивая маленькой головкой с рожками, горделиво, но молча, поворачивая длинную шею вместе с туловищем, шагал жираф. Зато серый слон трубил так старательно, что его хобот раздувался при каждом звуке и был готов вот-вот лопнуть. Слон своим надутым носом гонял шуструю мартышку по комнате. Та, увертываясь от ударов, размахивая пачкой газет и договоров по изданию книг, кувыркалась, скакала, как говорится, где попало. А потому и свалилась на голову Мифодию. Мифодий провел рукой по ушибленному месту, обнаружил в волосах куски от авторучек и обрывки старых рукописей. Отскочив от прыгающей обезьяны, Мифодий поскользнулся на блестящем пластиковом полу и упал.
– Чертовы дети!
– высказался писатель, обожавший ребят.
– Чертовы?
– переспросил себя Мифодий.
– Почему чертовы?
– Потому что чертовы!
– услышал он в ответ.
– Когда хозяина нет, нечисть заводится.
– Что-то опять здесь не так!
– продумал про себя Мифодий.
– Так, так! Все так! Зайди-ка в аптечную комнату, а то на голове шишка будет!
– высказался не то жираф, не то тихо протрубил серый слон.
– Зайди, зайди! Тут недалече, за углом грушевидно-кукольной, -хихикала обезьяна, продолжая скакать, кривляться и строить разные рожи.
– А если хочешь, загляни в цирюльню, там лысых плешивыми делают. Захочешь, то и наоборот.
– Весело, но грустно, спасибо за прием, друзья детства! Век не забуду! Ну и комнатенка? Кому это все нужно?
– размышлял Мифодий, направляясь в сторону аптечной комнаты.
– Тоже мне шутники: лысых в плешивых переделывать!
Аптечное помещение
Легкие белые занавесочки, как в поселковой больнице, дохнули на Мифодия запахами корвалола, валерьянки и других успокаивающих средств. За столиком в ресторанном кресле, облокотившись на изящно изогнутую часть змеиного тела, сидела Мадам Удав.