Две жизни
Шрифт:
Е„ французская речь была чиста и правильна. Она сбросила глухой плащ и оказалась в простом, но элегантном белом ш„лковом платье и ч„рных лакированных туфельках, необыкновенно маленьких для е„ большого роста.
Не знаю, длинными ли косами, крошечными ли туфельками, стройностью ли фигуры или какой-то особенной элегантностью манер, но чем-то Анна напомнила мне Наль. Я не удержался и прошептал: «Наль, Наль».
– Что такое? Что ты говоришь? – тихо спросил меня капитан. И. взял меня под руку и спросил тоже:
– Л„вушка, что ты шепчешь? Это не Наль, а Анна. Приди
– Шехерезада! Вся моя жизнь теперь не иначе как сказка. Можно отдать полжизни, чтобы быть любимым одну ночь такой женщиной, – восхищ„нно произн„с капитан.
Отец знакомил Анну со всеми по очереди, она внимательно смотрела каждому в глаза, подавая руку с л„гкой улыбкой, но истинное внимание е„ привлекли дети, въехавшие верхом на верзиле. Анна подошла к детям, протягивая им руки. Малютки смотрели на не„ во все глаза; девочка потрогала е„ косы и спросила:
– Почему ты, т„тя, такая ч„рная? Тебя покрасили сажей?
– Нет, – засмеялась Анна. – Это отец наградил меня таким цветом волос. Но скоро я буду седая, и ты перестанешь бояться моих кос.
Наконец очередь дошла и до нас.
Первым был представлен капитан. Он низко поклонился и пожал протянутую ему руку, глядя прямо в лицо Анне, которая на сей раз опустила глаза; на щеках е„ разлился л„гкий румянец, и мне показалось, что на н„м мелькнуло выражение досады.
На И. Анна взглянула пристально, и е„ ч„рные глаза вспыхнули, точно факелы.
– Вы тот друг Ананды, конечно, о котором он мне писал в последнем письме? Я очень счастлива встретить вас. Надеюсь, что до приезда Ананды вы окажете честь нашему дому и посетите нас.
– Я буду счастлив навестить вас, если ваш отец ничего не имеет против, – ответил И.
– Вы думаете, что моя турецкая внешность имеет что-либо общее с восточным воспитанием? Уверяю вас, нет. Более свободолюбивого и отзывчивого отца не сыскать во вс„м мире. Это первый мой, да и всех моих сест„р и братьев, друг и помощник. Каждый из нас совершенно свободен в выборе своих знакомств. Единственное, чего не терпит мой отец, – это праздная жизнь. Я одна в нашей семье ещ„ не зарабатываю денег. Но теперь и я поняла, что мне необходимо общаться с людьми, внося свою посильную лепту в серый день, – говорила Анна, пользуясь тем, что Жанна и отец продолжали осмотр спален.
– Разрешите мне представить вам моего двоюродного брата Л„вушку Т., – сказал И. – Он, как и я, друг Ананды и Флорентийца, о котором думает день и ночь, – прибавил И., подталкивая меня впер„д. – Быть может, вы позволите нам вместе навестить вас; мы с Л„вушкой почти не разлучаемся, так как он несколько нездоров сейчас.
– Я буду очень рада видеть у себя вас обоих, – любезно ответила Анна, протягивая мне руку, которую я слегка пожал.
– А, попались, молодой человек, – услышал я позади голос Строганова. – Анна, наверное, уже почуяла в вас писателя. Она ведь сама неплохая поэтесса. Пишет для детей сказки прекрасно, но не
– Отец, ты так сконфузил молодого писателя, – если он действительно писатель, – что он тебе, несомненно, отомстит, изобразив тебя по крайней мере константинопольской достопримечательностью, – сказала Анна, громко, но очень мелодично рассмеявшись.
К ней приблизилась Жанна, обе женщины отошли к окну, и о ч„м они говорили, я не знаю. Анна стояла к нам профилем, и все четверо мы смотрели на не„.
Мне вспомнился благоуханный вечер в саду Али: вспомнились т„мные, но не ч„рные косы Наль, е„ зел„ные глаза и три других мужских лица, смотревших на не„ неотрывно с совершенно разным выражением.
Так и сейчас – капитан напряж„нно смотрел на Анну и видел в ней только физическое очарование гармоничных форм. Знакомое мне выражение хищника светилось в его ж„лтых глазах; он подался впер„д и напоминал тигра, следящего за добычей.
На лице И. разлились мягкость и доброта, точно он благословлял Анну, и у меня мелькнуло в сознании: «благодать».
Отец глядел задумчиво и печально на свою дочь, точно он страдал от какой-то тайной боли своей дочери, которой не мог помочь и которая бередила его сердце.
Я же весь пылал. В голове моей мелькали мысли, они кипели, точно волны наскакивая друг на друга. Я мысленно видел Ананду подле высокой фигуры Анны и думал, что никто другой не мог быть избран ею, если она близко знала такого обаятельного красавца с глазами-зв„здами.
Я совершенно забыл обо вс„м; я видел только Ананду, вспоминал его необычайный голос, и вдруг у меня в ушах он зазвенел, этот голос:
«Не всякая любовь связывает плоть людей. Но плоха та любовь, что связывает рабски дух их. То будет истинной любовью, когда все способности и таланты раскрываются к творческой деятельности, где освобождается дух человека».
Слуховая иллюзия была так сильна, что я невольно бросился впер„д, чтобы увидеть Ананду из окна. Но железная рука И. меня крепко держала.
Капитан повернулся на произвед„нный мною шум.
– Вам дурно, Л„вушка! Как вы бледны! Здесь душно, поедемте домой, – сказал он, беря меня под руку с другой стороны и нежно стараясь меня увести.
Жанна услышала последние слова капитана, быстро подошла ко мне и попросила:
– Не уходите, Л„вушка.
Но увидев мою бледность, покачала головой и тихо прибавила:
– Вот какая я эгоистка! Только о себе думаю. Вам необходимо домой. Вы очень страдаете?
Я не мог выговорить ни слова, какая-то судорога сжала мне горло. И. сказал Жанне, что сейчас капитан отвез„т меня домой, а вечером я смогу пообедать с нею, если она освободится к семи часам, – мы будем ждать е„. Сам же он, И., – если она разрешит, – примет участие в е„ делах по устройству квартиры.
Тут вмешались вс„ время молчавшие турки, старик Строганов и Анна, категорически протестуя против вмешательства И., уверяя, что справятся и без него.