Две жизни
Шрифт:
— А этот паренек чем занимается? — спросил Климов у главного механика.
— Он в личном распоряжении Михаила Семеновича. Нам не докладывается. Куда, что — сам решает. Если только какой ремонт, тогда уж к нам идет, — ответил механик и подозвал Толика. — Вот, Толик, это наш новый председатель правления колхоза, чтобы ты знал. А то ходишь и не здороваешься. — Главный механик был рослый, сильный, и потому голос его всегда звучал благодушно, и, что бы он ни говорил, хоть даже с подковырочкой, обижаться или сердиться как-то даже
— Здравствуйте, — сказал он председателю, но сказал сухо, потому что первая заноза саднила сердце, хотя об этой занозе Климов ничего не знал.
— Чего это вы тут делаете? — с интересом разглядывая парня, который находился в личном распоряжении Сбытчика, спросил Климов.
— Гайку ищу.
— Нашли?
— Нет еще...
— Какую вам надо гайку?
— Полдюймовую.
— У вас есть полдюймовая гайка? — спросил Климов у механика.
— Найдется.
— Дайте ему, а то ведь он целый день проходит. Что тебе, Толик, еще нужно?
— Больше ничего.
— Машина-то где?
— А во дворе у меня.
— Непорядок, надо, чтобы она стояла здесь, в гараже. А то ведь и дождем ее мочит, наверно. Навеса-то нет, или она рядом с коровой стоит?
— Я ее брезентом закрываю, — глухо ответил Толик.
— Ну вот, пригони сюда машину, здесь прихватишь народ, придут из цеха, и поедешь в первую бригаду. Будешь возить зеленую подкормку.
— Я этим не занимаюсь. У меня другой профиль, — побледнев, ответил Толик.
— Через пятнадцать минут должен быть здесь, через полчаса на ферме. Действуйте!
— А если я не согласен!
— Тогда сдадите машину механику и пойдете пешком в ту же первую бригаду, — спокойно ответил Климов. Да, в таких случаях он не горячился. Он обладал чертами настоящего организатора. А организаторы, как правило, люди с крепкими нервами и по пустякам их не расходуют.
«Зараза! — подумал Толик. — Вот гад! Теперь и до меня добрался». Так в его сердце вошла вторая заноза. Она долго будет саднить, до тех пор, пока не произойдут некоторые важные события. Но о них несколько позже.
«А кому же я теперь буду подчиняться? Кто будет моим шефом?» — подумал Толик и повернулся обратно к председателю.
— Я что же, напостоянно в первую бригаду, или как? — спросил он, хмуро глядя на председателя.
— В распоряжении Захара Афанасьевича Найденкова, но только в те дни, когда будете заняты у него, а в остальные — в распоряжении главного механика.
— Значит, теперь мой шеф — Захар Найденков. Сила!
— А чем же он хуже вашего Сбытчика?
— Сравнили! — хохотнул Толик.
— Честно говоря, мне бы не хотелось и сравнивать Захара Афанасьевича с вашим дельцом. Но неужели он вам нравится? За что?
— За все. — Толик исподлобья взглянул на председателя. — Только он не делец, а нормальный дядька, каких поискать. Он и в другом месте не пропадет, а вот
— Послушай, — доверительно сказал Климов, — тебе очень не хочется работать в бригаде?
— А кому захочется возить навоз да в минералке мазаться?
— Но ведь кому-то надо.
— Ну, кому надо, тот пусть и вкалывает, а у меня особой охоты нет.
— Значит, ты лучше других. Чем же это, если не секрет?
К ним подошел механик. Толик взял гайку, подкинул ее на ладони и, усмехаясь, пошел к воротам.
— Ты мне не ответил! — крикнул вдогон Климов.
Толик обернулся.
— А нам некогда. Чао! — И потряс рукой.
Нет, он не пошел к своей машине, — была еще надежда на нового шефа.
Его он нашел на складе. Найденков знакомился с продукцией — вертел в руках бобины, подрозетники, вникал в чертежи, попутно расспрашивал бригадира, что к чему, как.
— Товарищ шеф, в ваше распоряжение прибыл! — лихо отрапортовал Толик своему новому начальнику.
— Чего еще за шеф, — снисходительно, как на маленького, поглядел Найденков.
— А как же, теперь вы мой самый непосредственный шеф! — светло глядя в глаза Найденкову, ответил Толик.
— Ну, коли шеф, так шеф. Чего делаешь?
— Да вот председатель направил в первую бригаду — зеленую подкормку на ферму возить, — стал объяснять Толик, как ему казалось, с таким расчетом, чтобы Найденков тут же возмутился — как это, мол, так, без его ведома распоряжаются его личным шофером. По крайней мере Михаил Семенович повел бы себя именно так. Но Найденкова это нисколько не задело.
— Ну давай, вози, — ответил он. — Когда будешь нужен, скажу. А пока там вкалывай.
— Раньше такого порядка не было, — сказал Толик, — Михаил Семенович ни за что бы не допустил.
— Мало ли что, то — Сбытчик... А потом и в сам деле, чем баклуши бить, хоть принесешь пользу! Давай сполняй, что сказал председатель. Он ведь тоже соображает.
Толик, ругая во все концы и председателя, и нового шефа, пошлепал к своей машине и через несколько минут гнал ее вовсю, разгоняя с дороги всполошенно оравших кур, вздымая такую завесу из пыли, что она поднялась выше деревни.
«Гады! Вы еще Толика не знаете. Я покажу вам, как вкалывать! Не на того нарвались. К ним вежливенько, как полагается: товарищ шеф, с полным уважением. А он так. Ну и мы так!»
Найденков же продолжал вникать в суть дела. Оно и действительно оказалось не таким уж сложным, — настолько, что ни разу не пришлось обратиться за разъяснениями к Михаилу Семеновичу, чему Найденков был особенно рад. По своей русской природе он во все любил вникать сам.
Когда набралось достаточное количество бобин и подрозетников — чтобы не гонять машину вполгруза, а за один рейс развезти продукцию заказчикам, — Найденков доложил председателю о том, что может отбыть.