Двенадцать детей Парижа
Шрифт:
– Можно я попробую? – попросила девушка. – Всего один раз?
– Сначала убери кинжал в ножны.
– Но тогда это будет понарошку.
– Я так и хочу.
– Я вас не пораню.
– Хорошо, но тогда делай все медленно. Очень медленно.
Тангейзер сжал зубы. Движения Паскаль были стремительными и точными. Ему понадобилось все его самообладание, чтобы не отпрянуть, когда кинжал оказался у него в паху. Он одобрительно кивнул и увидел, что за спиной девочки в окошечке калитки показалась голова Юсти.
– Можно еще раз? – умоляюще посмотрела на него младшая Малан.
– Позже.
– Тангейзер? Вы здесь, сударь?
Открывая
Юсти завороженно уставился на Флер. Даже самый гениальный художник не смог бы так мастерски изобразить действие стрелы купидона, да, вероятно, он не стал бы и пытаться это сделать. Юноша стоял, раскрыв от изумления рот и ничего не соображая, словно молодой баран. Тангейзер внимательно посмотрел на Флер. Она была очень мила, хотя в таких делах вклад внешней красоты непредсказуем. У Ампаро, например, на лице была страшная вмятина. Растрепанный и заплаканный вид старшей Малан мог только усилить ее очарование. По ответному взгляду девушки, направленному на гугенота, госпитальер понял, что ее пронзила та же стрела.
– Флер, Паскаль, это мой верный друг Юсти, – представил он девушкам своего подопечного. – Он поляк, благородного происхождения, и недавно – к сожалению – стал наследником всех семейных владений на его славной родине. Он храбр, но не безрассуден и не настаивает на формальностях, которые ему полагаются по праву. Правда, Юсти?
Юноша наконец вышел из оцепенения и поклонился каждой из сестер.
– Это честь для меня, – пробормотал он.
– А он всегда путешествует с проститутками? – поинтересовалась Паскаль.
– Я наткнулся на них в Отель-Дье, – стал оправдываться гугенот, повернувшись к рыцарю. – Я думал, вы захотите им помочь.
Тангейзер посмотрел на близняшек. Их переплетенные пальцы были покрыты коркой из засохшей крови. Да и все руки тоже, до самых локтей. Белила, уголь и свекольный сок, которыми были раскрашены лица девочек, расплылись в гротескные маски. Соломенные сандалии у них на ногах тоже были облеплены загустевшей кровью, так что ноги казались в два раза больше. Они смотрели в землю, и вид у них был такой несчастный, что разрывалось сердце. Иоаннит накормил их супом, убил их покровителя, а потом благополучно о них забыл. Сестры увеличивали его бремя – но только в смысле количества, а не качества.
– Молодец, Юсти, – похвалил рыцарь мальчика. – Они знают, что Тибо мертв?
– Когда я их увидел, они пытались оттащить его тело в больницу.
Матиас вспомнил, в каком состоянии он оставил труп сутенера.
– Ты знаешь, как их зовут?
– Они со мной не разговаривали, и друг с другом тоже. Я называю их Маленькими Мышками, и, похоже, это их не обижает.
Тангейзеру это прозвище показалось слишком изысканным, но спорить ему не хотелось. Он посмотрел на старшую пару сестер:
– Приведите Мышек в приемлемый для монастыря вид и будьте с ними поласковей. – Увидев, как вспыхнула Паскаль, он прибавил: – Никаких оскорблений я не потерплю.
После этого госпитальер позвал Юсти, и они осмотрели двухколесную повозку, опиравшуюся на собственные оглобли в дальнем конце двора. Спереди борт отсутствовал, и там мог сидеть или стоять кучер. Задний борт оказался откидным.
– Что с Грегуаром? Он жив? – спросил Матиас, когда они занимались повозкой.
– Да. Простите, я должен был сразу сказать, – покраснел гугенот. – Он жив, и Люцифер тоже.
– Где он?
– Пошел за двумя мужчинами, но я не знаю куда. Люцифер увязался за ним. – Похоже, этот факт Юсти немного расстроил. – Мы решили, что мне нужно вернуться и найти вас, а потом я наткнулся на Мышек около больницы…
Рыцарь повел его в кладовку с упряжью.
– Кто эти мужчины, за которыми пошел Грегуар? – задал он следующий вопрос.
– Грегуара трудно понять, но мне кажется, одного он называл «Малыш Кристьен». И строил рожи, изображая обезьяну, – вы должны знать, кого он имел в виду.
– Да, знаю. А второй?
– Он ехал верхом на красивой лошади, гнедой, с белыми носочками на всех четырех ногах. Он был во всем черном, а на груди – золотая цепь. Старше вас, гораздо старше, но моложе служителя.
– Служителя из коллежа? Сморщенного червяка в парике?
– Да, того самого.
– Значит, ты видел трех человек: Малыша Кристьена, служителя и дворянина.
– Да.
Золотая цепь указывала на члена какого-то рыцарского ордена.
– Ты можешь описать звенья этой золотой цепи и медальон?
– Нет, я не рассмотрел. – Юсти досадливо поморщился. – Мы не хотели подходить слишком близко…
– Правильно. Вот, держи.
Из груды амуниции Тангейзер выбрал нагрудник с постромками и сунул его в руки подростка. Они вернулись во двор и принялись впрягать Клементину в повозку.
– Вернись к тому моменту, как я оставил вас на улице. Расскажи подробно, – попросил Матиас.
– Сначала мы кидались навозом… нет, сначала вы убили двух человек у костра и затащили их в дом, а потом мы кидали навоз в других людей, молодых, почти мальчишек, но у них были ножи и топоры. Они гнались за нами по переулкам, но Грегуар знает дыру в туннель под церковью, куда складывают кости и где живут сумасшедшие. От запаха меня затошнило, а после солнца там было очень темно, и я, признаюсь, испугался, но…
– Почему вы кидали навоз в мальчишек с ножами?
– Люцифер стал на них лаять, а я сказал: «Они пойдут за Тангейзером в мастерскую!», и тогда Грегуар схватил навоз. Он привык, но вы знаете, конским навозом довольно удобно кидаться, удобнее, чем другим.
Юсти с серьезным видом кивнул, словно убеждая Тангейзера в своей правоте.
Иоаннит не стал ругать их за безрассудство.
– Не сомневаюсь, – усмехнулся он. – А вы храбрецы. Продолжай.
– Ну, сумасшедшие очень разозлились, когда мы бежали мимо них, потому что мы наступали на их тюфяки и опрокидывали кувшины с вином. В туннеле много всякого хлама. Они кричали на нас, их собаки лаяли и Люцифер тоже… Там были женщины, некоторые голые, и мужчины тоже, и вообще это было похоже на ад, но мы не останавливались – Грегуар схватил меня за руку и тащил за собой, – пока не добежали до каких-то ступенек. Я слышал, как позади нас кричали мальчишки, наверное, дрались с сумасшедшими и их собаками, но я не оглядывался. Мы поднялись по ступенькам и оказались на кладбище за церковью. Грегуар перебросил Люцифера через ограду – думаю, псу это не понравилось, – а потом мы перелезли сами. Мы не видели, чтобы мальчишки поднимались по ступенькам, но все равно побежали в переулки. Я заблудился, а Грегуар – нет.