Двенадцать дней лета
Шрифт:
– И платье нравится, и то, что под ним, – подмигивает. – Иди сюда.
Лезет целоваться.
– Перестань, здесь столько народу, – смеюсь, уворачиваясь.
– Да и чё? Ты моя девчонка. Пусть видят и завидуют, а то стоят вон, слюни пускают. Вы откуда петушары, эу? – намеренно цепляет парней из другой школы.
– Какие-то проблемы, дружище?
– Будут у тебя. Чё палишь на неё так, белобрысый?
– Ренат, я тебя прошу, – тяну его за руку.
Алиев – не только кандидат в мастера спорта
Очень не люблю, когда он устраивает нечто подобное. Мне становится стыдно и неловко за его поведение.
– Зубы лишние есть? – продолжает быковать. Благо, те не выражают ответной агрессии.
– Успокойся, не надо.
– Шерсть, – цедит пренебрежительно, закрывая меня собой.
– Хватит, пожалуйста, иначе в Кремлёвский Дворец мы не попадём.
Замечаю неподалёку человека в форме. Сотрудник полиции внимательно за нами наблюдает.
– Кто не попадёт? Я не попаду? Это они не попадут, потому что в травмпункт отправятся.
– Ренат, ну всё.
– Слишком короткое. Все ноги напоказ. Провоцируешь на драку. Зачем надела такое?
Речь о платье, конечно.
– Пять минут назад оно тебе нравилось.
– Разонравилось, – бросает сердито.
– Ну супер.
Собираюсь отойти к нашим девчонкам, но он меня, по традиции, останавливает.
– Прости, – ловит в свои медвежьи объятия. – Сложно держать себя в руках, когда рядом такая красивая девочка.
Молчу.
Мы неоднократно ругались из-за его вспыльчивости и горячности, и если поначалу мне это даже нравилось, то со временем такие вспышки агрессии стали напрягать.
– Чё там с твоим днём рождения? Всё в силе? – спрашивает, стиснув моё тело своими ручищами.
– Не знаю.
– Ты обещала, что станешь моей, когда тебе исполнится восемнадцать.
– Давай не будем торопиться.
– Торопиться? – повторяет, усмехнувшись. – Лер, я целый год этого ждал, – в его голосе звучат явные нотки недовольства. – Тоже пойми меня как бы. Это уже несмешно.
– Ты обещал не давить, – напоминаю я ему.
– А кто давит, малыш? Разве я давлю?
– У меня в жизни не пойми что происходит. Отец решил жениться. Элла возомнила себя хозяйкой дома. Я вообще пока не представляю, как именно буду праздновать свой день рождения.
– Зато я представляю. Давай на хату к моему дяде залетим? В ту, на Котельнической, про которую я тебе рассказывал.
– Как-то не по душе мне эта идея.
– Почему? Квартира будет пустовать в ближайшие пару недель. Я всё организую. Лепестки роз, ужин, свечи и прочую лобуду. Отпразднуем твоё совершеннолетие вдвоём, по-взрослому, м? – целует в шею, прижимает к себе сильней. – С ума схожу... Хватит меня мучить. Обещай, что подумаешь насчёт моего предложения?
– Подумаю.
– Алиев,
Парень раздражённо цокает языком.
– Того и гляди, сожрёшь её.
– Завязывай ревновать, Островская.
– Чего мне ревновать? – фыркает та в ответ. – Мы с Леркой со времён горшка вместе, а ты только в десятом классе нарисовался. Так что меня она любит на порядок больше.
– Найди уже себе парня, а. Вечно хвостом за нами таскаешься.
– Обязательно последую твоему совету, – натянуто ему улыбается.
– Ну ладно вам, завязывайте, – миролюбиво вмешиваюсь в этот напряжённый диалог.
Так уж сложилось, что ребята не ладят и постоянно норовят уколоть друг друга.
– Я, вообще-то, по делу. К нашей классухе подойди. Там что-то насчёт ресторана у отца твоего узнать надо.
– Скоро вернусь, – Ренат оставляет поцелуй на моей щеке и, грозно зыркнув вправо, удаляется.
– Неадекватушка, – вздыхает подруга, цепляясь за мой локоть. – Опять обсуждали важное грядущее «событие»?
– Ида…
– У тебя скулы красные.
– Это румяна.
– Да-да.
– Что? – пытаюсь оставаться невозмутимой. – Смотри какие мишки симпотные! Пойдём фоткаться.
– Стоп-стоп. Зубы не заговаривай, – тормозит меня. – Колись уже, Есьман. Где и когда планируете осуществить задуманное? Сегодня в «Орлиных»?
– Нет, ты что!
По секрету делюсь с ней некоторыми деталями нашего с Ренатом разговора и по ходу монолога вижу, что, затея с квартирой на Котельнической ей, как и мне, не особо нравится.
– Ты не торопись, если не готова пойти дальше.
– Я готова, – отражаю уверенно.
– А выглядит так, будто сомневаешься.
– Нет. Немного боюсь и всё. Это нормально.
– Я думала, мы будем праздновать твою днюху вместе. Поддержка и всё такое. У твоего бати громкая свадьба намечается, у моих предков громкий развод.
Обижается. Что, в принципе, ожидаемо.
– Поехали бы куда-нибудь... – мечтательно вздыхает.
– Куда? – вопросительно выгибаю бровь.
– Да не знаю, куда угодно. Москва вон какая большая!
Наши глаза встречаются, и внезапно в моей голове что-то щёлкает.
– Лееер… – настороженно тянет она, не моргая. – Ты меня пугаешь.
– Идончик, ты гений! – кладу свои ладони ей на плечи и чувствую, как грудную клетку распирает от внезапно наполнившего её предвкушения. – На фига нам Москва сдалась?
– В каком смысле? – запоздало хлопает ресницами, поправляя ленту.
– Двинем дальше. В Питер, например.
– В Питер? – глаза по пять рублей. Рот в изумлении приоткрылся. – Ты серьёзно?
– Ага. Прямо во вторник утром накануне свадьбы и слиняем.