Двенадцать дней лета
Шрифт:
– Ты решил жениться? Вот на ней? – не могу поверить в то, что слышу.
– Да.
– Это шутка такая?
– Нет.
– С ума сошёл, па?! – глазею на него изумлённо.
– Позвольте, – Татьяна, извиняясь, осторожно ставит перед нами горячее, и прекрасный аромат тут же пробирается в ноздри.
Мой любимый бефстроганов.
– Ты знала? – адресую свой вопрос Тане.
Эта женщина работает в нашем доме много лет и, честно сказать, я бы куда больше обрадовалась, если бы отец
– Лерочка…
– Знала, да? – качаю головой, глядя на то, как она отступает назад, виновато опуская глаза. – Знала и не сказала мне!
– Я не вправе выдавать подобные новости.
– А я думала, хоть кто-то попытается призвать его к здравомыслию! Вызовет бригаду врачей, например. Из дурдома.
– Хватит паясничать! – ругается отец. – В следующий вторник состоится торжество по случаю нашего с Эллой бракосочетания.
– Следующий вторник? Пристрелите меня.
Офигеваю.
– Гости уже приглашены.
– А, так это только я не в курсе, да? – предполагаю, усмехнувшись.
– Теперь в курсе, – выдаёт он абсолютно спокойно.
– Ты в себе? Я, конечно, наслышана про кризис среднего возраста и про то, что седина в бороду, бес в ребро, но чтобы настолько голову потерять…
– Лерок, у нас с твоим папой всё серьёзно. Я же говорила, – въедливо шелестит моя будущая, прости Господи, мачеха. А у нас с ней, представьте себе, разница в возрасте – всего-то семь лет.
– Ты это нарочно к моему дню рождения спланировала, – подытоживаю, стиснув челюсти.
– Прекрати.
– Вот так подарок на совершеннолетие! Кошмар... Па, ты совсем обалдел?
– У меня есть право на личную жизнь.
– Есть, разумеется, – не отрицаю. – Ладно, начал таскаться с ней прилюдно! Ладно, притащил в дом эту пигалицу! Окей, я великодушно стерпела, но свадьба…
– Я взрослый человек, Лер.
– А ведёшь себя как влюблённый инфантильный мальчишка! Эта хитрожопая силиконовая эскортница за каких-то полгода тебя окрутила!
– Андрюш, я сейчас не поняла, она что, назвала меня пигалицей? – оскорбившись, пищит Эллочка.
– Тебя только это определение смутило? – фыркаю.
– Не понимаю, что такого я сделала твоей дочери? – строит из себя жертву по традиции. – Андрюш, почему она постоянно пытается меня обидеть?
– Может потому что ты лживая насквозь? – отвечаю за него.
– Постоянно пытается очернить мою репутацию! – продолжает блондинка, ударяясь в слёзы.
– Меня прям воротит от этой дешёвой актёрской игры. Ты спала с состоятельными мужчинами за деньги. Я это не придумала.
– Валерия! – батя, рассердившись, ещё разок бьёт тяжёлым кулаком по столу.
– Наглая ложь! – истерит Эллочка.
– А если у меня есть доказательства?
–
Замечаю испуг, на доли секунды мелькнувший в её глазах.
– Обыкновенные.
– Перестань поливать меня грязью! Я люблю твоего отца! Всем сердцем! – шмыгая носом, прикладывает ладонь к груди.
– Сериалов пересмотрела? Сердце, к твоему сведению, слева, – услужливо подсказываю ей, поднимаясь со стула.
– Куда? Мы не поужинали, – хмуро взирает на меня родитель.
– Аппетит пропал.
– Сядь, – звучит приказным тоном.
– Ну уж нет. Давайте как-нибудь сами, без меня, – отрицательно качаю головой. – На свадьбу тоже не ждите. Этот позор в родных стенах я наблюдать ни за что не стану.
– Ты будешь присутствовать на свадьбе.
– Не заставишь.
– Что за неуважение, пусь? Она совсем тебя не слушается! Хамка самая настоящая!
– Элла, прошу тебя, не подливай масла в огонь. Валерия… Немедленно вернись за стол! – летит вдогонку.
Вот ещё!
– Поверить не могу, что из всех возможных женщин ты выбрал именно эту! Мать в гробу перевернулась, наверное.
Отец, ругнувшись, бросает нож и вилку на стол.
– И чтоб вас обоих не было в субботу на вручении аттестатов! Не портите мне хотя бы этот день, – ору я громко, шагая к лестнице.
Поднимаюсь по ступенькам, ощущая, как злость наполняет каждую клеточку.
Помешался на своей Эллочке. Жениться на ней решил. В край ополоумел!
Минуя второй этаж, направляюсь выше.
Мансарда под крышей – моё самое любимое место в этом доме. Потому что даже спустя годы оно хранит в себе мамин запах. Запах красок…
Здесь была её мастерская. В детстве я частенько наблюдала за тем, как она создаёт свои невероятные картины.
Иногда мы рисовали вместе, и как же счастлива я была тогда! Жаль, что нельзя вернуться в прошлое хотя бы ненадолго…
Щёлкнув выключателем, разуваюсь и забираюсь на постель, усыпанную мягкими игрушками. Отец был вынужден поставить сюда кровать. Когда мамы не стало, я перебралась в мастерскую и всё время проводила тут.
– Соизволил подняться в кои-то веки. Надо же…
Спиной ощущаю его присутствие.
– Лер, – тоже садится на постель, и матрас прогибается под тяжестью его тела. – Я понимаю, тебе трудно принять мысль о том, что я женюсь…
– Мне трудно принять реальность, в которой моего отца разводят как последнего лоха.
– Попридержи-ка язык.
Сердится.
– Пап, да очнись ты уже! У неё на лбу вот такими буквами написано «охотница за деньгами».
– Прекрати. Не всё в этом мире завязано на бабках.