Двенадцать раундов войны
Шрифт:
— Пойдем через лесок и огороды, чтобы никто не видел. Соседи заметят, ничего. У меня хорошие соседи. Не предатели…
Жовсари, жена Джабраила, увидев на крыльце раненого на руках мужа, даже вопросов задавать не стала. Открыла дверь.
— Неси в комнату…
Сама торопливо зашла следом, обогнала, постелила на диван сначала клеенку со стола, а поверх нее одеяло и простыню, чтобы кровь не просачивалась в обшивку дивана.
— Укладывай…
И тут же, сообразив, бегом притащила
— Это кто?
— Его зовут Гайрбек. Раненного в лесу нашел. Просил помощи. Он меня знает по имени. Я его не помню. Говорит, служил у Хаттаба в одно время со мной.
Ей не нужно было объяснять, что муж не мог поступить иначе. Хотя про убитых кадыровцев он ничего ей и не говорил.
— Принеси мою медицинскую сумку…
Она уже взяла с подоконника оказавшиеся там ножницы и разрезала одежду на Гайрбеке. Не всю, конечно, а только в местах, где были ранения. Посмотрела внимательно, покачала головой. Джабраил вернулся с медицинской сумкой жены.
— Тяжелый он?
— Ерунда. Ранения сквозные. В плечо — вообще касательное. Рваная рана. Кости не задеты. А мягкие ткани зарастут. Крови много потерял, это плохо. Сейчас раны зашью и дам ему снотворное. Пусть спит. Такие раны лучше всего во сне затягиваются. Поверни его на правый бок.
Джабраил перевернул и придерживал. Жовсари сначала поставила раненому два укола, и он почти отключился. После этого профессиональными ловкими движениями Жовсари обработала раны по окружности йодом. Джабраил только в этот момент заметил на боку вторую рану, но сразу понял, что это выходное отверстие пули. Спереди вошла, сзади вышла. Или наоборот. Он в ранах тогда соображал мало. Жовсари стала зашивать.
— Придерживай рану, сдави ее пальцами. Что это у тебя? Сними…
— Его рюкзак.
Джабраил сбросил рюкзак с плеча. Стал помогать жене, приближая один конец раны к другому, чтобы полукруглая игла с хирургической нитью смогла захватить оба края. На зашитую рану Жовсари наложила стерильный тампон и приклеила его пластырем.
— Теперь — плечо. Здесь трудно зашивать. Рваная рана. Но я попробую…
Вся обработка ранений заняла немного времени. После этого Джабраил уложил раненого на спину. У Гайрбека были мутные и ничего не видящие глаза. Но все же мозг, наверное, не совсем отключился, и он прошептал:
— Джабраил… Рюкзак… Спрячь…
— Не волнуйся. Я спрячу. Все будет в сохранности.
— Иорданец говорил, ты — человек чести. Спрячь.
Жовсари еще один шприц приготовила.
— Сейчас снотворное дам. Вы будете долго спать. А раны ваши начнут затягиваться. И не волнуйтесь. Джабраил вас не выдаст.
Гайрбек кивнул и закрыл глаза. И уснул, кажется, сразу. Видимо, доза снотворного была лошадиная, а возможно, он сам обессилел.
За дверью стояла мать. Джабраил приветливо кивнул ей.
— Хотела зайти.
— С ним сейчас сидеть не надо, — объяснила Жовсари. — Он до вечера не проснется. А вечером еще один укол сделаю, чтобы ночь спокойно спал.
День прошел как обычно. И на уроках Джабраил вел себя спокойно, словно ничего и не произошло. Но мысленно рвался домой. Он понимал, в какое опасное дело ввязался. И понимал, что трех «кадыровцев» наверняка будут искать. Но думал он о безопасности семьи — жены, детей, матери, о безопасности беспомощного сейчас раненого и совершенно не думал о том, что может случиться с ним, если что-то всплывет и прояснится.
Дома дети, уже подготовленные матерью и бабушкой, вели себя непривычно тихо, не бегали, не шумели. И только изредка заглядывали в комнату, где лежал Гайрбек. Приоткрывали дверь и заглядывали, но порог не переступали. Так Муминат, старшая дочь, и принесла родителям весть, вбежав на кухню.
— Он проснулся. Я заглянула, он лежит с открытыми глазами, на меня смотрит. И подмигнул.
— Если подмигнул, значит, ты ему понравилась, — сказал Джабраил. — Зайду к нему…
Гайрбек при появлении своего спасителя даже подняться пытался. Или хотя бы сесть.
— Лежи, лежи, раны откроются. Ты и без того половину крови потерял.
Раненый послушно лег и расслабился.
— Джабраил, мне позвонить надо, чтобы рюкзак забрали. Можно, за ним сюда придут?
— Можно. Сможешь позвонить? — Джабраил протянул свой мобильник.
Гайрбек набрал номер. Ему сразу ответили. Разговор велся на арабском языке. Несколько раз прозвучали имя и фамилия Джабраила. Потом разговор закончился. Раненый вернул телефон.
— Сегодня не успеют. Завтра после полуночи. Встретишь?
— Конечно. Рюкзак у меня в комнате. Но я вот с тобой посоветоваться хотел…
И Джабраил высказал мысль, которая пришла ему в голову утром во время урока физкультуры. Мысль была простая. Будут искать пропавших «кадыровцев», найдут тела. Могут прочесать весь поселок. Может, лучше самому Джабраилу завтра утром, во время пробежки, найти тела и заявить в милицию? Тогда на него не падет подозрение и его дом не станут осматривать. Подумав, Гайрбек согласился, что это лучший вариант…
Утром все так и получилось. Джабраил отправился на пробежку в уже высушенном после стирки спортивном костюме — вчера утром сильно испачкал его кровью и потому на уроках физкультуры был в другом. И «нашел» тела убитых. Развернувшись, он пробежал мимо своего дома до центральной площади поселка, где располагалась районная полиция, тогда еще называемая милицией. И на крыльце встретил школьного товарища майора Тарамова, как знал Уматгиреев, командира районного СОБРа. Ему и рассказал о своей находке. Тот обрадовался.