Двенадцать рождественских свиданий

Бейлисс Дженни

Мэтт улыбнулся и постучал пальцем по носу.

– Как прошло свидание?

Кейт зевнула и тут же неудержимо зевнула еще раз.

– Кажется, неплохо, а? – усмехнулся Мэтт.

– Это не то, что ты думаешь, – ответила Кейт, с трудом подавляя очередной позыв зевнуть. – Машина не завелась. Меня случайно спасли.

– Кто?

– Парень, который не пришел на первое свидание.

Мэтт протянул ей кофе через прилавок, а Кейт передала ему пирожные. Положив в крепкую черную жижу три кусочка коричневого сахара,

она с наслаждением сделала первый глоток.

– Это немного странно, – сказал Мэтт, осторожно перекладывая пирожные-ракушки на большую тарелку и протягивая их Фрейе, председательнице Ассоциации учителей, которая стояла рядом с лицом политика, подписывающего важные документы.

– Да, немного. Но в хорошем смысле.

Она наблюдала, как Фрейя ставит тарелку на стол. Члены Ассоциации отодвинули пустые тарелки с главным блюдом и накинулись на пирожные.

– А что насчет запланированного свидания? – спросил он.

– Что? – Кейт оторвалась от созерцания того, как женщина в полосатом джемпере шлепает по руке другую, покусившуюся на кусочек домашнего брауни. – О, он был великолепен! – Она повернулась к Мэтту.

– Ого!

– И при том стопроцентный гей, – продолжала она. – Но я определенно хочу встретиться с ним снова. И если повезет, увижусь еще раз с Ричардом, тем потеряшкой, а впоследствии моим автомобильным героем, но в более романтичной обстановке.

– Значит, успех со всех сторон, – подытожил Мэтт.

Кейт улыбнулась. Картонная коробка, полная украшений и мелодично звякающих колокольчиков, хлопнулась на пол, и елочные шарики брызнули во все стороны, разлетаясь по всему кафе.

– Нужна дополнительная пара рук? – спросила она.

Мэтт поморщился.

– Здесь столько кофе, что тебе хватит сил на это.

– Можешь помочь, если хочешь, – сказала Эвелин, вытягивая гирлянду из огромной картонной коробки. – Нужно повесить это над камином.

Кейт помогла Эвелин развернуть гирлянду и закрепить ее на каминной полке.

– Кто сейчас присматривает за магазином? – спросила она.

– Я оставила записку на двери, – ответила Эвелин. – Если кому-то надо, они придут сюда и найдут меня.

– Кто-то украшает деревья на Гончарном переулке, – сказала Кейт, оборачивая гирлянду цветными висячими огоньками.

– Да, твой отец мне об этом рассказывал на днях. Он приносил мне саженец.

– О, как мило. Вообще, выглядит это просто волшебно, особенно под снегом, и я тут подумала… Неплохо было бы добавить Гончарный переулок в маршрут рождественского шествия, м? – предложила Кейт.

Каждый год в канун Рождества жители Блексфорда совершали шествие по своему городку. Традиция появилась во время Второй мировой войны, когда дети, эвакуированные из Лондона, под руководством Женского института, гуляли по улицам и пели колядки, собирая себе угощения. Жители оставляли им самодельные подарки – бумажные самолетики,

куклы из палочек и вязаные куколки на пальцы, – развешивая их на ветвях и оградах садов, чтобы те могли их найти.

Традиция сохранилась, хотя сейчас процессия состояла не только из детей, а подарки, как правило, стали съедобными. Но праздничное настроение рождалось, как и раньше, и было отличным поводом поболтать на свежем воздухе. Рождественская процессия являлась негласным поводом пощеголять перед соседями, что делало городок еще красивее; подсвеченные рождественские сценки и интерьеры домика Санты украшали палисадники, а на стены проецировали изображения летящих снеговиков и разноцветных салютов.

– Хорошая идея, – согласилась Эвелин. – Предложу это на собрании.

К гирляндам и равномерно развешанным фонариками Кейт и Эвелин добавили шарики и деревянные игрушки. Там были лошади-качалки, солдатики-Щелкунчики и рубиновые сердечки среди искусственных листьев, сосновых шишек и ягод, выглядящие экстравагантно, словно с витрин универмага Фортнума и Мэйсона.

Карла ушла с украшениями на кухню и через пять минут снова появилась с блюдом в форме рождественской елки, нагруженным дымящимися пирогами. Клиенты с удовольствием потянулись к ним. Кейт досталось два.

Если раньше кафе выглядело просто праздничным – с гигантской цветастой елкой, увешанной всем подряд от Санта-Клаусов из картонных втулок от туалетной бумаги до бумажных снежинок, – то теперь оно напоминало Рождественский вертеп. Фонарики, покрывавшие все стены, блестели среди моря игрушек, свисавших с потолка, отчего казалось, что все помещение искрится волшебными огоньками.

– Разве не мило? – вздохнула Кейт.

Эвелин кивнула.

– Его матери понравилось бы, как он управляется с ее заведением, – с любовью в голосе сказала она.

Когда Мэтт был моложе, он не всегда ценил поддержку Эвелин, равно как и ее критику (Эвелин не отличалась особой деликатностью), но за последние десять лет на День матери она всегда просыпалась с поздравительной открыткой в почтовом ящике и букетом цветов у порога. Из ее дня рождения он делал ужасно важное событие, с продуманными подарками и особыми угощениями, которые Эвелин нечасто покупала, но все знали, что втайне она их очень любит.

– Пирожок с начинкой, Эвелин? – промычал Мэтт, дожевывая пирожное.

Он протянул им тарелку. Рука Эвелин зависла над ней, пока она выбирала.

– Не разговаривай с набитым ртом! – отрезала она.

Мэтт улыбнулся.

– Ладно, я пойду, – сказала Кейт. – Сколько с меня?

– Будто ты тут когда-то платишь, – усмехнулся Мэтт. – Сделай мне еще пирожных, как будет возможность. Я тебе заплачу за все разом.

– Без проблем, – ответила Кейт.

Когда она закрывала за собой дверь кафе, играла песенка “Wonderful Christmastime” Пола Маккартни.