Двенадцать ворот Бухары
Шрифт:
И послышался голос бая, который крикнул:
Хайдаркул, не тяни! Вали его! Хайдаркул сделал вид, что силится поднять Сайда, но «не смог.
— Ну, попробуй еще раз на счастье!
Сайд Пахлаван, собрав все свои силы, напрягся, поднял Хайдаркула и бросил его на землю. Толпа заревела. Бай, который знал силу Хайдаркула и только что расхваливал его гостям, теперь смутился и, чтобы скрыть смущение, громко стал хвалить Сайда и приказал привести коня, который был уже оседлан и стоял наготове. Но Сайд Пахлаван не радовался своей победе. Ни на кого не глядя, он убежал с поля и исчез, даже не взглянув
После этого он долго не участвовал в состязаниях, отказывался от всех приглашений на той и никуда не ходил. Друзья укоряли его за это, но он никого не слушал. Только когда отец спросил его, почему же он не взял полученную в награду лошадь, он ответил:
— Я отказался от лошади, зато нашел друга.
— Это хорошо, — сказал отец. — Даже сто лошадей не стоят одного друга. Но если только это настоящий друг…
— Мой друг настоящий, — сказал Сайд.
И действительно, с тех пор Хайдаркул стал его другом. Он многому научил Сайда. До самого ареста и ссылки Хайдаркула они встречались и все знали друг о друге.
После смерти отца на плечи Сайда Пахлавана легли все заботы по хозяйству; он вынужден был забыть про всякие развлечения и увеселения и крепко привязать себя к тому клочку земли, который достался ему в наследство. Семья его разрослась: две дочери, три сына, младшие сестры и братья — все они зависели от него, всех надо было накормить и одеть, нужно было поддерживать дом и двор. А так как он был хороший семьянин, к тому же гордый и самолюбивый человек, то он не хотел, чтобы его семья испытывала нужду, чтобы его дети и близкие смотрели в руки людям. Он не делал разницы между днем и ночью, работал с огромной энергией и добивался большого урожая. Но жизнь не щадила его: он женил старшего сына и для устройства тоя вошел в долги, и теперь большая часть урожая шла на погашение долга.
В тот осенний вечер, когда Сайд Пахлаван со своим сыном Мираком собирали дыни на бахче и встретились с прибывшим в кишлак Асадом Махсумом, было еще совсем тепло. Когда они пришли домой, мать Мирака на дворе у очага готовила похлебку.
— Что так долго задержались? — спросила она.
— Такой уж неповоротливый твой сын! — сказал, улыбаясь, Пахлаван. — Пока он лазил от грядки к грядке, уж и ночь наступила.
— И что вы только говорите! — сказала мать, гладя сына по голове.
Это вы сами стали неповоротливы. А сыночек мой совсем запарился, иди умойся! Я сварила такой вкусный суп, кто его поест — сразу оживет, усталость как рукой снимет.
Отец и сын умылись холодной водой и уселись на суфе вокруг дастархана. После целого дня работы на свежем воздухе аппетит у них разыгрался, они съели по большой миске супа с накрошенным в него хлебом, потом, отдохнув в вечерней прохладе, стали пить чай. За чаем потекла приятная семейная беседа.
— Завтра твой сын отвезет на базар мешок дынь и привезет мешок денег, — сказал шутливо Пахлаван, — но с условием, что за это ты приготовишь вкусный плов с курицей.
— Бог даст! — сказала женщина и опять погладила сына по голове. — Мой сын привезет мне мешок денег, а я чтоб не сварила плов? Для такого добытчика я из себя дров наломаю, в лепешку расшибусь.
— Если брат привезет мешок денег, купите мне серебряные
— Конечно, непременно! — сказал с улыбкой отец. — Тебе не серебряные, а золотые серьги, матери шелковое платье, Мираку коня, а себе я табакерку куплю.
— Что ж так мало — табакерку? — сказал Мирак, тоже улыбаясь. — Себе вы купите хорошие сапоги, мотыгу и новый серп… Потом еще для всех нас купите корову, которая будет давать пятнадцать мисок молока…
— Да, в молодости не грех и помечтать, говорят, — сказал отец и, помолчав, добавил: — А теперь, мать, стели нам постели, пусть твой сын пораньше ляжет спать, ведь ему ехать на рассвете.
В ту ночь все они заснули с одной надеждой на завтрашний день. Мираку снилось, что его дыни нарасхват берут люди на базаре и в раскрытый им мешок дождем сыплются деньги. Мать и в самом деле мечтала о корове. «Вот хорошо, — думала она, — если мы купим корову, которая дает много молока! Утренний удой тратили бы на семью, а вечерний продавали бы и на эти деньги поправили свои дела…» Что касается сестренки Мирака, то она спала и видела у себя в ушах золотые серьги.
А отец — Сайд Пахлаван — думал совсем о другом… Зима подходит, ребятам нужна теплая одежда, нужно сделать запасы… Отдать ли все, что заработал, в погашение долга или тратить на жизнь? Жить становится все труднее, на базаре дорожает то, что хочешь купить, и дешевеет то, что продаешь… Плоды твоего труда идут почти задаром… А народ говорит, что будет война, что джадиды опять подняли голову и эмир собирает войско…
Вокруг бродят какие-то темные люди, шпионят… Им ничего не стоит оклеветать человека, ввергнуть его в беду… Вот тот человек, которого они встретили вечером в поле, кто он? Как он подкрался к ним? По виду словно учащийся медресе, а под халатом — военная форма. Мирак даже увидел у него револьвер. Не зря он спросил про Наима. Этот Наим Перец на все способен. Ладно, завтра — если суждено, чтобы наступил завтрашний день, — он спросит Наима, кто этот ночной бродяга, его гость…
Сайд Пахлаван уснул позже, а проснулся раньше всех. Он умывался у арыка, когда услышал вдалеке пушечный выстрел. По субботам обычно войска эмира упражнялись в стрельбе за городом, в открытой степи за Самаркандскими воротами. Но та стрельба не была слышна в Кули Хавоке. Сайд Пахлаван подумал, что, видно, нынче стреляют из больших пушок, и не придал этому значения. Он взял дыню, разрезал ее и разбудил Мирака:
Вставай, сынок, пора, эмирские сарбазы уже стреляют, слышишь?
Мирак открыл глаза, прислушался: действительно, издалека слышалась пушечная стрельба.
— Разве стрельба начинается, когда еще не рассвело? — спросил он сонным голосом.
— Кто знает, — сказал Пахлаван, — каждый день новая песня! Вставай, завтракай, и надо ехать!
Мирак умылся, они поели хлеба с дыней, потом положили на осла вьючное седло и погрузили мешок с дынями.
— Ну ладно, сынок, поезжай и возвращайся с удачей, — сказал Пахлаван. — Будь осторожен, смотри, чтобы деньги не украли.
— Будьте спокойны! — сказал Мирак и погнал осла.
Уже рассвело, но солнце еще не всходило. На востоке разгоралась заря.