Двенадцать ворот Бухары
Шрифт:
— Дома, пожалуйста, войдите. Насим-джан у себя.
— А нельзя ли вызвать его сюда?
Все еще недоумевая, старуха пошла за ним Вскоре появился Насим-джан.
— У вас ко мне дело, тетушка? — спросил он, крайне удивленный.
— Да, я уже не раз приходила, все не заставала… Знаю, вы уезжали, потом отец ваш скончался — да смилуется над ним бог, наконец, суждено было сегодня встретиться с вами.
Женщина помолчала, как бы собираясь с мыслями, потом продолжала:
— Когда-то ваша покойная мать попросила меня найти девушку из хорошей семьи и посватать ее вам…
— Войдите в дом, поговорим, — сказал Насим-джан,
— Неловко… в парандже и чашмбанде… А нельзя ли здесь поговорить?..
— А что, если снимете паранджу?
— Еще не время… Вот если выйдет все как надо, узнаете, кто я, тогда и увидите…
— Ну что ж, как вам угодно!
— Покойная мать ваша даже клятву с меня взяла, что я найду для вас подходящую жену. В каких только семьях я не побывала… У военных и мулл, ремесленников и лавочников, со всеми девушками познакомилась — ни одна не понравилась. И вот недавно попала в один дом и увидела необыкновенную красавицу… В ней все: и красота, и изящество, и ум… А уж как приветлива, весела, ловка… Одно только… была замужем, не девушка…
— Это не важно, — сказал Насим-джан.
— Да, да, совсем не важно. Жену взять — не барана или теленка на базаре купить… Жена — подруга мужа, помощница, жена поддерживает его авторитет и честь. К сожалению, не все мужчины это понимают, относятся к жене как к вещи, как к товару, готовы чуть ли не каждый день жен менять… Я знаю, вы не из таких, и, увидав эту красавицу, сразу помчалась к вам. Если вы впрямь задумали жениться, то лучшей жены не найдете…
Женитесь на ней, не пожалеете.
— Кто она, как зовут?
— Оим Шо — ее имя, может, слышали? Сам эмир Алихан преклонял перед ней колени. Она хороша, как пери, я не преувеличиваю… Образованная, любит стихи, хорошо декламирует, а голос! Музыка!..
Насим-джан загорелся, женщина воодушевила его своими речами. Образованная? Прямо не верится — при такой красоте? Ведь красивые женщины чаще неумны…
— Вы меня околдовали вашими речами, тетушка… Что теперь делать?
— Как говорят, услышать не значит увидеть. Вы можете мне не верить. Лучше пошлите кого-нибудь посмотреть, а потом и решайте.
— Верно! Я попрошу свою тетю…
— Хорошо бы ей сейчас со мной пойти… я покажу. В квартале Ара-бон…
Насим-джану пришлось долго уговаривать свою тетку, она упиралась.
— Хоть убей, без подарка и угощенья не пойду, — заявила она.
— Пожалуйста, откройте сундук и возьмите все, что понравится… Успеете и угощение приготовить.
Старуха принялась за дело, а Насим-джан вынес во двор стул и предложил женщине сесть. Она продолжала восхвалять Оим Шо; между прочим, сказала, что та видела его и сразу влюбилась… О, если бы любовь оказалась взаимной, как прекрасно было бы их будущее! Жить без любви — уподобиться животным. В этом преходящем мире нужно жить достойно, по-человечески, быть счастливыми, получать удовольствие от жизни.
Подарки были готовы, Насим-джан проводил обеих женщин, попросил свою тетю запомнить все, что увидит и услышит.
В ожидании тети Насим-джан не находил себе места, не знал, что с собой делать, чем занять время… Прилег, чтобы почитать, но тут же вскочил. Сгорал от любопытства — какая она? Неужели правда, что она так хороша! И влюбилась в него?.. Может, она и подослала эту сваху?.. Ну уж если бывшая жена эмира влюбилась, значит, он чего-нибудь да стоит, не так ли? Правда, жениться на жене эмира
Наконец, история с этой турчанкой… Последняя сплетня у всех на языке. Его это отнюдь не волновало. Ну а если он женится на этой женщине, снова начнут судачить: вот Насим-джан взял в жены разведенную, потому что девушку из порядочного дома за него не отдадут! Ну и что с того? Посудачат, посудачат и перестанут. Известна ведь поговорка, что городские ворота можно запереть, а людям рот — нельзя. Главное, полюбить всем сердцем, не разочароваться. Он об одном лишь мечтает — чтобы эта женщина оказалась такой, как ее описали…
И он с нетерпением ждал возвращения тети. Наконец через два часа, длившихся как год, он услышал знакомые шаги. Выскочив из комнаты, пошел навстречу тете, уже на ходу спрашивая:
— Ну, видели, какова?
Тетя, женщина спокойного нрава, улыбнулась и не спеша сказала:
— Хороша!
Насим-джан подскочил к тете, взял ее под руки, ввел в комнату.
— Правда? Это правда? Красива, умна? Чем хороша?
— Дай отдышаться, — сказала она, садясь на стул. — Постарела я, два шага пройду и устану…
— Знаю я… Но расскажите поскорее, какова Оим Шо. Тетя стала рассказывать все по порядку.
— Ну хорошо, пришли мы… Дом у нее роскошный… и на внешней половине двор, и на внутренней… Всюду цветники, виноградные дуги.
Насим-джан мысленно проклинал и дворы, и цветники, и виноградные дуги, но терпеливо молчал, боясь, что старуха потеряет нить речи. Она тем временем продолжала:
— Нас встретили мать и дочь. Молодая женщина, видать, хорошо воспитанная, с мягким характером, расторопная хозяйка, а уж красива!.. Такую редко сыщешь. Сразу сердце привлекает. Я женщина, и то, покоренная ее красотой и приятным обращением, никак уйти не хотела… Мать ее мне тоже понравилась: умная, умеет себя держать. Они из хорошей семьи, в их роду — все военные, в больших чинах… Сам аллах, видно, позаботился — и ты будешь счастлив, и я за тебя спокойна.
— Да будьте совершенно спокойны!
Насим-джан быстро подсел к столу, начал писать письмо своей избраннице.
«О прекрасная, нежная Оим Шо, стремлюсь сказать вам, что, наслышавшись о вашей красоте и уме, я, ничтожный, заочно вами очарован и сгораю от нетерпения поскорее вас увидеть! К счастью, мы завоевали свободу, возвестившую новые порядки. Мы можем встретиться друг с другом и до брака. И ваш нижайший раб молит вас вместе с согласием стать моей женой прислать разрешение повидаться с вами… Я тут же помчусь к вам и хоть один раз полюбуюсь несравненной вашей красотой, услышу хоть два слова из ваших прекрасных уст и стану готовиться к свадьбе по вашим указаниям…»