Двенадцатый Ковчег
Шрифт:
Видеоконференция награждения представляла троих лауреатов, и для них это было полной неожиданностью.
Они просто делали своё дело. Вкладывали в него все силы и знания в данной области, которые накопило человечество.
И ещё чуть-чуть. Можно было бы назвать озарением, пришедшим неизвестно откуда. Именно это двигало прогресс.
Одним из них был Бенджамин Донован. Никому не приходило в голову, что он не заслуживает этой награды. Он был бесспорным кандидатом. Первый Ковчег уже начинал
О двух других он узнал на самой видеоконференции.
Вторым был профессор Института робототехники. Перед ним стояла задача, важнейшая для Проекта.
Нужны были специалисты в таком количестве и такого спектра, которых, не то, что собрать и привезти, а разместить в Городе было бы неразрешимой проблемой.
Бен стал частым гостем в Институте. Говорить уже было не о чем. Только вопросы – что-то получается? Когда можно ждать прорыва?
И он наступил! Теперь биороботы могли выполнять работу среднего технического звена. Появились женщины-роботы. Женской работы в Городе хватало. Параллельно разрабатывались портативные зарядные устройства, продлялось время между зарядками.
Третий лауреат решил проблему связи между далёкими планетами. Открытие называлось теорией отражений, или эффектом зеркал. Автором и самой идеи, и её разработки, была женщина. Когда Бен увидел её на экране, он чуть не сбился, отвечая на очередной вопрос журналиста. Была немая сцена и коротенькая пауза.
Илона. Да быть не может! Какая она стала, в расцвете женской красоты и обаяния! Браслета на правой руке не было. Не замужем, хотя какое это сейчас имело значение. За три года после первенца, Бена-младшего, Мэлори родила ещё четверых сыновей.
Илона его увидела, когда сама была в кадре. Смотрела с полуулыбкой, и выражение глаз такое знакомое – за долю секунды до броска к нему. И он почувствовал всё, что следовало за этим, – полное слияние, даже когда они просто стояли обнявшись.
Ведущий представлял её. Оказывается, она руководит Звёздным институтом, и все обсерватории планеты находятся в её ведении.
У него запланирована мощная обсерватория на Базе 2. Не приступали ещё, приступим. Будет же наладка! Пошлю заявку Герману. Конечно, он знает, что они из одного выпуска, и что их звали неразлучниками. Система знает всё.
Попрошу ненадолго, на месяц. На две недели. Хоть на неделю, на заключительный этап! Завтра же узнаю, с чего начать по проекту.
Бен смотрел на экран. Она шла на высоких каблуках в красивом облегающем платье, перед ней пятился журналист с микрофоном.
Его в соседнем зале ждал торжественный приём, а дома – гордая и счастливая Мэлори, трансляция награждения шла по всей планете.
Вдохнул глубоко. Выдохнул. Постоял,
Людей больше всего интересовали роботы. Журналисты, учёные задавали вопросы – как человечество и биороботы уживутся друг с другом? Но это была отдельная тема.
Город продолжал расти, но строителей, в массе, как вначале, видно не было. Стройка шла на окраине, где освободились большие площади от ушедших на Базу общежитий биороботов. И на огромном отвоёванном у океана пространстве воздвигались подземные этажи будущих институтов. Всё шире разворачивались работы на Базах, были почти готовы стапели для строительства трёх Ковчегов.
В проектах они уже существовали, с приборами, которые ещё только предстояло разработать, сделать опытные образцы, испытать в действии, а потом дорабатывать от одного Ковчега к другому.
На Базе 2 возводилась мощнейшая обсерватория.
Город жил своей обычной жизнью. Дети «гарема» заполнили детский сад. Школа была построена, в ней учились в разных классах по два-три ребёнка Они родились в метрополии, но волею Системы, которая бросила их родителей на Программу, оказались в Городе.
Мальчики мэра учились дома, это было связано с особой программой обучения и подготовки. Окружающим об этом знать было незачем, резиденция жила своей замкнутой жизнью. Люди, привыкшие к иерархии во власти сверху донизу, принимали это, как должное.
Он мэр и Координатор Программы, на которую работают все, от руководителя каждого института до последнего биоробота.
Мальчики росли рослые, спортивные, красивые, похожие, как один, на отца. Душой дома была Мэл. Она успевала поцеловать на ночь самых маленьких, кто уже это воспринимал, решить мирным путём спор подростков. Её вердикт обсуждению не подлежал.
Дети воспринимают любовь каким-то шестым чувством. Правда, справедливость, когда ими пронизан каждый день, становятся нормой жизни. Как это скажется на правителях далёких планет…
Десятый ребёнок родился через восемь лет. И Мэлори спросила:
– Бенджамин! – когда она называла его полным именем, он знал, разговор будет серьёзным. – Теперь ты рассчитался с Системой, могу я следующего ребёнка родить для себя? И верить, что его у меня не отнимут для неведомых высших целей?
– Ты знала, Мэл? – поразился он.
– Конечно. Это было условием замужества. Не согласилась, – у тебя была бы другая жена.
– И ты молчала…
– Но ведь и ты молчал. Тебе важнее и меня, и сыновей была Программа. Я не осуждаю, у мужчин другие ценности. Так ты рассчитался с Системой, ты обещал ей в жертву десять сыновей?
– Ты называешь это жертвой. Они будут счастливы, посмотришь!
– Ты обещал Системе десять сыновей. Я могу быть уверена, что одиннадцатого у меня не отберут?
– Конечно, Мэл. Речь шла о десяти.