Дверь в глазу
Шрифт:
Не знаю, как эта женщина справлялась с таким количеством работы. Мужчины приходили и уходили в любое время суток, но за три дня наблюдений я так ее и не увидел. Мне оставалось только пялиться на дверь, стекло которой было занавешено бежевой тряпкой, мое сердце от этого билось сильнее, и поднималась температура.
Как она выглядела? Была ли она счастлива? Некоторые мужчины приносили с собой пакеты. Может быть, отдается за каких-нибудь цыплят и банки с фасолью, потому что ей стыдно встретить соседей в супермаркете. Весь день я смотрел,
Четвертый день моего пребывания у Шарлотты оказался субботой, и дочь сказала, что хочет приготовить мне вкусный ужин из последних крабов в этом сезоне. Она уехала за покупками.
Я сидел на крыльце, когда началось нечто странное, — я не мог поверить своим глазам. Кто-то пытался поджечь дом этой женщины. Я раньше не видел этого человека. Белый, в куртке с блестящим изображением Эмпайр-стейт-билдинг. Как и все, он постучал по водосточной трубе, но это не подействовало, тогда он достал зажигалку и поднес пламя к двери.
Мне следовало бы закричать или позвонить в полицию, но я снова оказался трусом. Если вызывать полицию в такой ситуации, могут и твой дом поджечь. Меня охватила паника, я почувствовал кислый привкус во рту, но по-прежнему сидел на месте, смотрел и ничего не делал.
Мужчина постоял так немного, но у него ничего не вышло. Наконец он бросил свои попытки и убежал, оставив на двери длинные пятна копоти.
Я стал свидетелем преступления и обязан был что-то предпринять. Въехал в дом, поискал какую-нибудь бумагу, взял письмо, которое прислали Шарлотте из газовой компании, и написал на обратной стороне конверта: «Здравствуйте. Меня зовут Алберт Прайс. Я ваш новый сосед из дома 4903. Я видел, как кто-то пытался поджечь вашу дверь в середине дня во вторник. Я могу его описать». И написал номер телефона дочери.
Потом встал с кресла, взял трость и вышел на улицу, сразу попав в поток сильного ветра. Я перешел дорогу, это было не так уж трудно, но лестница оказалась для меня настоящим испытанием. Я поднялся наверх, тяжело дыша.
Я собирался оставить записку в двери и сразу же уйти, но, как только добрался до нужной квартиры, понял, что мне не хочется быстро уходить. Я столько раз видел, как люди испытывают здесь свою судьбу, что меня тянуло постучать, как тянет игрока к рулетке. Так и крутанул бы.
Я постучал. Тишина. Снова постучал, на этот раз сильнее. Я был готов развернуться и уйти, когда в квартире послышались шаги. Дверь приоткрылась. Из образовавшейся щели на меня смотрел большой карий глаз. Карий глаз, в котором была какая-то любопытная неправильность. Расширенный бесформенный зрачок. Он чернел в центре радужки, как замочная скважина.
— Ну? — Я услышал тихий голос хозяйки квартиры. —
Вопрос застал меня врасплох. Я не знал, что сказать. Мне все еще было тяжело дышать.
— Я здесь живу. — Я махнул рукой в сторону дома дочери. — Черт, простите. Вот, это вам, — я протянул записку.
Она посмотрела на нее безо всякого интереса.
— Вам плохо? Может, стакан воды или еще чего-нибудь?
— Честно говоря, я бы не отказался, — признался я.
Она открыла дверь. Я оглянулся, чтобы проверить, нет ли кого на улице, но там лишь собака спала у канавы.
Я вошел в квартиру женщины, за которой наблюдал несколько дней, и впервые смог рассмотреть хозяйку.
Она вовсе не была похожа на проститутку, как я представлял. Это была пожилая женщина — моложе меня, но все равно слишком старая для подобной профессии. Седые волосы были стянуты в тугой пучок на затылке, совсем как у истовой протестантки. Гладкая кожа, высокие скулы, никаких кокетливых подвязок, кружев или пеньюаров — чистая белая футболка с V-образным вырезом и синяя джинсовая юбка, открывавшая взгляду весьма привлекательные ножки. Я не знал, что и думать.
За дверью оказался небольшой коридор и снова ступеньки, на преодоление которых мне пришлось потратить немало времени.
— Вы уверены, что с вами все в порядке? — спросила она. — Надеюсь, вы не собираетесь терять тут сознание. У меня сегодня очень много дел.
— Нет, не собираюсь. Хотя стакан воды не помешал бы.
Она пошла на кухню и открыла кран.
В квартире было темно и прохладно, как в подвале; комната была всего одна с кроватью посередине и дверью, ведущей в крошечную кухню. На столе я увидел пожелтевшую от старости швейную машинку. Кровать была накрыта одеялом, посередине виднелась небольшая вмятина; очевидно, там хозяйка ложилась поспать или принимала клиента. На подоконнике рос помидор в горшке, с одной из веток свешивался большой красный плод.
Она принесла стакан воды, я осушил его в два глотка.
— Еще воды? — спросила она.
— Да, пожалуйста.
Она снова наполнила стакан.
— Слушайте, я всего лишь хотел сказать, что меня зовут Алберт Прайс. Я ваш сосед, живу через улицу.
— Знаю, что живете. Каждый день сидите на крыльце, словно боитесь, что кто-то его украдет.
— Извините за беспокойство, но здесь только что был человек. У него была зажигалка. Он пытался поджечь вашу дверь.
Из ее груди вырвался звук, похожий на кудахтанье.
— Это Лоренс. Он считает, я ему что-то должна, но я ему ничего не должна.
— Может, и так, но он мог вам навредить.
— Пусть только попробует.
— Так он уже попробовал! — настаивал я. — Он пытался поджечь ваш дом.
Она слегка прикрыла глаза и покачала головой.
— Лоренс любит пошуметь. Но он это не всерьез.
Она закурила, выпустила струйку дыма и часть втянула через нос.