Дверь в глазу

Тауэр Уэллс

Он уже ложился спать, как вдруг пришел Деррик. Он открыл дверь без стука.

— Чтоб тебя! — вырвалось у Боба.

Деррик ввалился в дом на подгибающихся ногах. Шатаясь, довольно долго озирал комнату, прежде чем заметил Боба, сидящего на раскладушке.

— Вставай, — сказал Деррик. — Мы с тобой едем в город.

Боб вздохнул.

— Иди домой, орел, — сказал он. — Где Клер?

— Пошла она в жопу, — сказал Деррик. — Она меня обругала, понял? Она меня не уважает и говорит со мной не… неподобающе. Теперь мне на нее насрать. Давай, поехали

на Кокосовый пляж и перетрахаем там все, что шевелится.

— Сядь, — сказал Боб. — Сейчас налью тебе выпить.

— Хорошая мысль, — согласился Деррик.

Боб пошел на кухню, наболтал в кувшине шипучки и налил в чашку. Когда он вернулся. Деррик лежал на полу, с присвистом посапывая во сне. Разбудить его Бобу не удалось. Тогда он повернул Деррика на бок, прикрыл одеялом, а сам лег на раскладушку.

Скоро его начало смаривать, но тут в дверь постучали. Потом она приоткрылась, и в комнату заглянула Клер.

— Он тут, дрыхнет без задних ног, — сказал Боб. — Я его тряс, но без толку.

Клер перешагнула порог.

— Да пусть спит, — сказала она. — Я тебе кое-что принесла.

Клер включила лампу. В руках у нее была стеклянная салатница, полная воды. На дне лежала какая-то бурая крапчатая штуковина. Это была продолговатая губка в колючих красноватых наростах — Бобу она показалась похожей на какашку человека, который ел рубины.

— Что это? — спросил он.

— Точно не знаю. По-моему, морской огурец. Сегодня нашла, — сказала Клер. — Страшный как смертный грех, правда? Может, если остальные рыбы его увидят, у них самооценка повысится. Возьмешь?

— Ага, — сказал Боб.

Она отодвинула крышку аквариума и вылила туда содержимое салатницы. Потом прошлепала к раскладушке Боба.

— Ты уже все на сегодня или еще способен к общению? — спросила она.

Он провел ладонью по впадине за ее коленом, потом убрал руку. Она опустилась на колени рядом с раскладушкой. Он сунул руку под ее волосы на затылке, взял за шею. Она издала мягкий, коротенький горловой звук.

— Хочешь, чтобы я легла к тебе? — спросила она.

— Да, но не надо, — сказал Боб.

— Почему?

Он не ответил. Нахмурившись, она подождала с минуту. Потом погасила лампу и улеглась на полу рядом с мужем.

Боб проснулся рано. Клер громко храпела. В комнате стоял густой дух перегара. Клер свернулась калачиком в объятиях Деррика и стиснула в кулаке его большой палец. Когда Боб пошевелился, ее глаза на мгновение открылись, потом опять закрылись.

Солнце едва вылезло из-за горизонта и пронизывало комнату косыми лучами. Боб глянул в ее дальний конец и понял, что с аквариумом не все в порядке. Там не было видно ни угря, ни фантастической рыбы с длинными желтыми плавниками. Он подошел и обнаружил, что все они плавают наверху одним толстым, бугристым слоем, посередине опустевшего аквариума парило слизнеподобное существо, принесенное Клер. Оно изгибалось и сокращалось, резвясь за стеклом в счастливом одиночестве.

Боб еле подавил позыв к рвоте. Он сжал

руку в кулак и ударил в самый центр стекла. Но этого оказалось мало, и он нанес еще два удара, вложив в них весь вес. Резервуар качнулся назад, потом обратно — и грохнулся на пол с оглушительным мокрым хлопком. Стекло разлетелось вдребезги, и мертвые и умирающие твари хлынули по всей комнате.

Клер вскочила, когда волна достигла ее. Деррик спал, прижавшись щекой к полу; он набрал полный рот аквариумной воды, сел и отплевался, не успев толком открыть глаза. Потом увидел у себя на коленях рака и перевел на Клер с Бобом недоуменный взгляд — в нем читался вопрос, на который нелегко было дать разумный ответ.

— Кто-нибудь может мне сказать, что за херня здесь творится? — спросил он.

Боб попытался ответить, но у него в глотке пересохло до боли. Под его ногой застряла большая улитка. Он наклонился, поднял ее и сжимал в пальцах, пока раковина не хрустнула. Слизень лежал у плинтуса, запутавшись в комке волос и другого мусора.

— Клер, — наконец сказал Боб, тяжело дыша. — По-моему, твой слизняк убил всех моих рыб.

Он нагнулся и подчерпнул существо кофейной чашкой.

— Да это голотурия, морской огурец, — сказал Деррик. — Они же ядовитые, как последние суки. Нельзя сажать этих уродов вместе с другими рыбами. Слушай, так это ты его принесла, крошка?

— Ну да, вчера вечером, но я…

— Черт тебя подери, Клер, неужто нельзя было сначала показать его мне? Я бы тут же объяснил тебе, елки-палки..

— Ничего, — сказал Боб.

— Нет, брат, — сказал Деррик, глядя на усеявшие пол трупы. — Это не ничего, это облом. Полный облом — вот что это такое.

— Ох, Боб, мне так жалко, — сказала Клер. — У меня просто нет слов…

— Подумаешь, беда, — пробормотал Боб.

— Надо же, какая гадость, — сказала Клер. — Спусти его в туалет.

— Насыпь ему соли на хвост, — посоветовал Деррик. — Пусть ответит за все.

Но Боб почувствовал, что у него есть что-то общее с этим слизняком. Родись он в морских глубинах, подумал он, Бог вряд ли украсил бы его желто-голубыми плавниками, как чудесную мертвую рыбу у него под ногами, и вряд ли наделил бы его стройным телом, как у барракуды, акулы и других грациозных хищников. Нет — наверное, он был бы кем-то вроде этого морского огурца, созданного по образу и подобию экскрементов и проклятого химической отрыжкой, убивающей все прекрасные создания, которым случится проплывать мимо.

— Нет, я выброшу его обратно в море.

Неся перед собой чашку, как дозорный — факел, Боб вышел через заднюю дверь. Клер с Дерриком двинулись следом, обсуждая подержанные аквариумы, которые продаются в Сент-Винсент-де-Поле, и то, как в понедельник они поедут туда и купят Бобу самый лучший, в пятьдесят галлонов, за свой счет.

— Обязательно, — сказала Клер. — А потом поедем в «Мир животных Дьюби» и наберем тебе таких шикарных зверюг, каких у тебя никогда не было.