Дверь в никуда

Журавлев Владимир А.

– Телевидения в твоем понимании сейчас нет, я уже тебе говорила. Сообщение о тебе есть в библиотеке новостей. А показывать тебя без твоего согласия в общих новостях нельзя: это твое личное событие, такой показ был бы вмешательством в твою личную жизнь.

Навстречу по коридору быстро шел молодой мужчина, жгучий брюнет, типичное лицо кавказской национальности.

– Привет Искандер, - Аня сказала это на русском 20-го века, и Никита услышал из стены голос программы - переводчика.

– Приветствую тебя, Ледяная Красавица, приветствую

и тебя, Исторгнутый из Вечности.

– Знакомься с моим подопечным: это Никита Панкратов, пришелец из прошлого.

Никита, это Искандер Ахатов, постоянный здешний житель и мой самый горячий поклонник.

– Безуспешный!
– рукопожатие Искандера было крепким, он смотрел на Никиту с дружелюбным любопытством.

– Любопытствуешь, или вышел меня отбить у соперника?
– насмешливо спросила Аня.

Искандер смутился на мгновение.

– Нет, случайно, клянусь богами. Обедать ходил.

– Рановато. И почему не в лабораторной столовой?

– Прилетала коллега из Зеленограда, очень красивая. Работали с утра вместе.

Потом вышел пообедать с ней и проводил на стоянку. Не буду вас задерживать.

Желаю тебе, Никита, удачи и любви. Держись бодро. Ты уже схватил тигра за хвост, так не отпускай, пока не станет покорен.

– Приятный парень.
– сказала Аня, когда Искандер отошел от них - Любит изображать галантного и удачливого женолюба. Но в науке талантлив и удачлив куда больше, чем с женщинами.

– Аня, компьютер следит за нами? Он будет переводить везде, где бы я ни оказался?

– Конечно, следит за нами и за каждым человеком. Видеодатчики для этого и предназначены. Ты можешь воспользоваться переводчиком везде, где есть терминалы.

Здесь, в лаборатории, терминалы на каждом шагу, а снаружи встречаются реже.

Никита с Аней подошли наконец к большой двери в конце коридора. Аня остановилась.

– Ну вот и настал торжественный момент: сейчас 12 часов дня, четверг 5 июня 2186 года. Никита Панкратов делает первый шаг в новый мир. Никита, сделай пожалуйста соответствующее выражение лица. Компьютер, сыграй нам марш и открой ворота.

Под громкие звуки "Прощания славянки" Никита сделал шаг за порог.

Часть 2. Невозможный мир.

– Ну как, я достаточно соблюла требования твоей эпохи по обеспечению торжественности исторических моментов?

Посмотрев на смеющуюся Аню, Никита тоже засмеялся.

– Прекрасно! Ты словно родилась раньше меня.

Никита с любопытством оглянулся вокруг. Он находился не на улице, а опять в коридоре, широком, как ночная Тверская. Высокий потолок заливал коридор ярким, почти солнечным, светом. Справа и слева коридор уходил в бесконечность, как показалось Никите. Высокие двери, из которых вышел Никита, бесшумно закрылись.

Над дверями была надпись. Никита сначала никак не мог понять, что там написано, но потом сообразил, что в надписи смешаны латиница и кириллица. После этого надпись легко прочиталась: "Laboratoriя эksperimentalьnой virobiki".

–

Алфавит тоже изменился?

– Да. Сейчас используется единый всемирный алфавит. За основу взят латинский, который использовали очень многие народы. Его дополнили буквами из кириллицы, греческого и других алфавитов. Число букв дошло до восьмидесяти шести, зато они читаются почти одинаково на любом языке, и нет сдвоенных и строенных букв. Для меня это было самым ужасным при изучении древних языков: я никак не могла понять, где эти буквы следует читать раздельно, а где они обозначают один звук.

– Но изучать гораздо больше букв...

– Не так сложно. К тому же каждый язык использует только часть алфавита.

Нам направо.

Аня повела Никиту вдоль коридора.

– Мы находимся внутри дома-города. В твое время таких не было. Высота почти два километра, ширина больше трех километров. В доме живет около полумиллиона человек. Этот дом стоит на том месте, где в твое время был город Шатура. По внешним стенам квартиры. За ними зона отдыха и развлечений. В центре лаборатории, производство. Подвал дома уходят вглубь больше чем на километр.

Там, под землей, тоже производство и энергетика. На крыше транспорт эквивалент аэропорта твоего времени и стоянки гравикаров. Мы сейчас в лабораторно-промышленной зоне, и идем в жилую. Там, в ресторане, отметим твое выздоровление. Если ты согласен, конечно.

– Согласен.

– Потом пойдем домой - ты будешь жить в одной квартире со мной. Потом экскурсия по окрестностям. Таков план на сегодняшний день. Согласен?

– Аня, а это удобно, если я буду жить в твоей квартире?

– Неудобно было бы тебе жить одному. Ты ведь пока беспомощнее ребенка, не умеешь ничего, тебя нужно учить простейшим бытовым вещам. Когда научишься жить самостоятельно, тогда посмотрим.

– Да я не про это. В мое время, когда мужчина и женщина жили в одной квартире...

– Даже и не мечтай! Я про твое время знаю достаточно. Но сейчас другое время. И ты ему принадлежишь теперь.

Вдоль коридора до высоты человеческого роста тянулась полоса толстых панелей из прозрачного материала, внутри которых переливались сложные объемные узоры и орнаменты. Краски были яркими, иногда казалось, что они сами светятся.

Иногда там были картины или барельефы. Никита не сразу понял, что рисунок внутри панелей все-таки повторяется через пару сотен шагов.

– Это все коридоры так украшены?

– Называй это улицей. Не все: это зависит от возраста города и от его жителей. Местные художники время от времени делают новые рисунки для улицы.

Тогда часть старых панелей заменяется. В старых городах украшения повторяются редко. А вообще каждой улице художники стремят придать свой стиль, разные города отличаются очень сильно.

Линия декоративных панелей разрывалась иногда дверями с надписями над ними.

Выше линии панелей стены были из белого полированного камня, похожего на мрамор.