Дверь. Альбом
Шрифт:
Годфри Лоуелл сразу же подал на апелляцию, но тут же предупредил нас, что даже если еще один суд и состоится, надежды на успех без каких-либо новых доказательств невиновности было мало.
Мы были ошеломлены приговором. Кэтрин не вставала с постели, но уже не от желания отгородиться от всех, а просто по необходимости, и ее ежедневно навещал доктор Симондс. Побледневшая, похудевшая и непохожая на себя Джуди слонялась по комнатам как привидение, неотступно пытаясь все же разгадать загадку и по-прежнему ни на секунду не сомневаясь в невиновности Джима.
— Он кого-то
Она выглядела так, как будто вообще не спала. Я сама каждый вечер выпивала таблетку снотворного, а потом лежала без сна до рассвета. Я опять осталась одна, так как Лаура уехала к своим детям. По дороге на станцию она шумно рыдала и пообещала приехать как можно скорее.
Из всех членов нашей маленькой семьи в городе оставались только Кэтрин, Джуди и я. Уолли так и не появился. Это его дезертирство меня чрезвычайно разозлило. Он знал то, что могло спасти Джима, и — уехал. Прятался где-то, пережидая, пока все не уляжется.
Но двадцать седьмого июня позвонил служащий из клуба Уолли, где он, оказывается, не появлялся уже с двадцать второго июня, со вторника. А была уже следующая среда.
— К нам для него пришло несколько писем, — сообщил этот официант. — И есть одно весьма срочное дело. Мы хотели бы узнать, как с ним можно связаться?
— Срочное дело?
— Да. Каждый день звонит какая-то женщина. Сегодня она уговорила меня пойти наверх и посмотреть его комнату. Она, кажется, думает, что с его отсутствием не все в порядке. Она и попросила меня позвонить вам.
— Не в порядке… — повторила я, ощущая уже знакомое с недавнего времени мрачное предчувствие. — А что именно она думает? Она не назвалась?
— Нет. По-моему, женщина молодая. Я не хочу вас излишне тревожить, но она сильно нервничает. Даже сказала о том, что пора сообщать в полицию.
— А по какой причине, не сказала?
— Нет. Вообще-то, я только что спустился из его комнаты. И мне не показалось, что он собирался уезжать более или менее надолго. Одежда вся на месте. Но машины нет. Все же, я думаю, вам не надо слишком уж волноваться. Вы знаете, он иногда делал неожиданные вещи. Если бы эта женщина не была так возбуждена…
— Значит, его машины нет?
— В гараже нет. Да, нет с вечера прошлой среды.
Поскольку теперь уже был вторник, он отсутствовал уже шесть дней. Могло, конечно, случиться и так, как сразу же подумала Джуди: он просто «смылся». Но я все же не была в этом уверена до конца. Трудно было себе представить, что Уолли путешествует вот так, совсем налегке: без одежды и зубной щетки.
Я действительно забеспокоилась. Кто же звонил в клуб? Мэри Мартин? Если так, то почему она упоминала о полиции? Ведь мой опыт общения с Мэри Мартин убеждал, что она к полиции
В конце концов я позвонила в клуб и вызвала того же официанта.
— Мистер Эллис, женщина, которая звонила вам, сообщила свое имя?
— Нет. Она звонила из телефонной будки. Мне показалось, что она плачет, но прежде чем я успел спросить, она повесила трубку.
— Тогда откуда известно, что она молодая?
— У нее был молодой голос. Мне так показалось.
Мне стало ясно, что это была Мэри, а то, что она плакала, убедило меня в другом: произошло что-то ужасное. Я положила трубку, дошла до библиотеки и здесь у меня схватило сердце.
Меня обнаружил Джозеф, тут же сбегал за лекарством, устроил меня поудобнее, а когда мне немного полегчало, выслушал всю историю. Он сильно расстроился. Стакан в его руке задрожал так сильно, что звякнула ложечка. Ему даже пришлось опереться о стул.
— Полиция, мадам? Значит, эта молодая дама считает, что у него действительно серьезные неприятности?
— Она плакала, Джозеф.
В конце концов я вызвала Дика Картера, и в тот же вечер они с Джозефом отправились в клуб Уолли, осмотрели его комнату, но ничего не нашли. То, что они рассказали по возвращении, выглядело довольно зловеще.
В прошлую среду Уолли не стал обедать. Вместо этого он пошел в библиотеку клуба и долго что-то писал, часов до восьми или дольше. Мальчик-рассыльный даже «подумал, что он пишет книгу». Потом попросил длинный плотный конверт, сложил туда исписанные листки, надел в гардеробе шляпу, легкий плащ и вышел. Но, простояв несколько секунд на ступеньках, вернулся. Выглядел он нервным и раздраженным. Зашел в телефонную кабину и долго с кем-то разговаривал. Потом вышел опять, и с тех пор его никто не видел.
Дик с Джозефом тщательно осмотрели всю комнату. Джозеф, который иногда бывал у него и приводил в порядок одежду и вещи, сказал, что ничего не пропало.
— Но, мадам, — заявил он, — надо учитывать, что мистер Уолтер в последнее время был очень взволнован. Он иногда выезжал ненадолго по вечерам на автомобиле, а потом менял планы. Мне известно несколько таких случаев.
— Но уехать на шесть дней, Джозеф!? Когда на следующий день ему надо было выступать в суде! Это смешно.
— Может быть, в этом и заключается причина, мадам.
— Чепуха, Джозеф! Никто не верит, что мистер Уолтер к чему-то причастен.
Из клуба они пошли в гараж. Ночной сторож хорошо запомнил, как он уезжал. И уезжал ненадолго — просил вечером вымыть ему машину.
— Я приеду, наверное, к одиннадцати, — распорядился Уолтер. — И вымойте ее как следует. В прошлый раз после вашей мойки она стала грязнее, чем была.
Настроение у него было плохое. Придя в гараж около четверти девятого, он сразу попросил долить бензин и проверить масло. Сказал, что едет за город. Стоял рядом и наблюдал, как обслуживают машину. Казалось, «он торопился уехать».