Дверь
Шрифт:
— Лерой! Твоя работа? — зарычал на него Марк.
— Как я тебе заставлю сыр испортиться, дебил? Силой мысли? — огрызнулся Макс. — Лучше проверяй, что тебе дают.
— Да видать тебе Алиша из той же кучи дерьма кусман отвесила, а ты так набухался, что не почухал.
— Кёртис, болван, это же твой сыр!
— Гонишь, сцука, ничего я не давал!
— Да конечно! Алконавт! Как проигрался, так и отдал!
Осмотревшись, всё ещё чувствуя тупую головную боль, у выхода в коридор Макс обнаружил едва различимый отпечаток на полу. Большой птичий след. Сфотографировал, вернее, попытался:
«Кто бы тут ни прошёл, вряд ли он успел убраться далеко. А вот кто это был и что тут делал, надо узнать. И побыстрее».
— Создатель, откуда эта вонь? — с отвращением спросил выросший из-под земли сосед-ботаник. — Ну что вы пялитесь на эту гадость? Выбрасывайте!
— Не, я к этой дряни не притронусь! — завопил Марк.
Ботаник цокнул языком, бесцеремонно отпихнул кого-то и вытащил из стола пакет (при этом глаза у него горели крайней степенью бешенства, а жажда отпинать всех собравшихся угадывалась и без всякого дара), после чего, сноровисто выбросив в него сыр и всё остальное, направился к выходу, прихватив и пакет из мусорки.
«Опять его тёмная сторона разворачивается…» — подумал Макс, отметив, как разом все притихли и стали смотреть на ботаника немного как на героя.
Когда ботаник ушёл, Кёртис шепнул Марку:
— Ну прямо доберман… взгляд такой же злой.
— А я слышал, что в школе этот тощий зануда, когда кто-то пытался ему понты качать, приложил пацана зубами об парту. Кровища, зубы по всему кабинету, а он здесь. Понял?
— Нет…
Макс ухмыльнулся и вышел. Что ж, байка, которую он же и запустил, обросла некоторыми деталями.
Ботаник стоял перед дверью в их комнату и что-то с неё оттирал.
— Пылинка прилипла? — поинтересовался Макс.
В ответ ботаник зло ткнул в нацарапанный на двери перевёрнутый треугольник. Макса мороз продрал по спине.
— Твоя работа, — уверенно заявил ботаник.
— Неа, я двери не порчу.
— Ты жизнь портишь, — вкрадчиво парировал сосед и открыл дверь.
Макс подождал, пока тот собрался и ушёл с сумкой через плечо и очередной книжкой подмышкой (реально, зануда из зануд), после чего осмотрел дверь, потёр нацарапанный треугольник.
«Так, насколько я помню, в треугольнике ничего страшного нет… Однако слепок силы я ощущаю. Это не проклятье, скорее, наоборот. Любопытно… Но… а вдруг это знак мишени? Тогда… — Макс сглотнул. — Дядя, кажется я в жопе…»
***
«Сгнившая еда — это плохо. Это очень-очень плохо. Это не проказы призраков. И не злая мстя домовых: они бы не стали портить еду, а скорее, спрятали бы или понадкусывали. И ни одна мелкая домовая нечисть не способна оставить таких следов. Да и тихо тут в целом. Нет, тут что-то… нечестивое… А если… бес? — Макс передёрнул плечами и осенил себя знаком Создателя. — Так… нет, стоп… Думай, Макс, — вжавшись в стену и нервно облизав губы, приказал себе Макс. — Запах серы? Да хрен его знает, сера не пахнет, а из-за гнили амбре такое, что ничего не разобрать, до сих пор в носу свербит. Кто нарисовал знак, я не увидел. Кто бы ни отметил комнату, он явно не хотел, чтобы его за этим застукали. И если этот кто-то
Он перевернул все свои вещи, даже в припасы ботаника залез, но соли нашёл маловато. Святой воды, естественно не было, а амулет Макс взял с собой всего один. Ни карандаша для нанесения знаков, ни трафаретов. Потому что он был уверен, что ничего подобного с ним в колледже не произойдёт.
Но почему он так решил? Почему отмёл все предостережения и уроки дяди? Идеи и слова отца уже настолько его отравили? Он будто смирился, что всё будет обычно, нормально. По плану отца.
Макс скрипнул зубами.
«Нет! Нет! Нет! Ни за что! Я не буду делать, как он хочет, как он скажет! Я не буду работать на него! Не буду адвокатом! Пусть подавится! Пусть и дальше сам строит свою чёртову империю и наживается на мерзавцах, которых отмазывает от суда!»
Макс знал, что ему следовало сделать. По-хорошему — позвонить дяде. Попросить о помощи. Но только скрипнул зубами от досады и сжал кулаки.
«Нет, если скажу дяде, он протечёт отцу. А он не даст мне ничего сделать. Лишит всяких шансов. Всякого выбора. Я должен всё сделать сам… Я ведь Лерой! Нет ничего такого, с чем я не смог бы справиться».
Он заходил по комнате, всё ещё не решаясь выйти и отправиться на поиски зацепок. Как там говорят? Если бросят на середину реки, то либо плавать научишься, либо утонешь… Он никогда ещё не выслеживал духов один. Да он вообще с ними дел не имел! Дядя немного натаскал его на призраках, но вот духи — это совсем другая история, другая опасность, другой уровень. А детективы в дядиной конторе работают в группах или хотя бы в парах…
Макс одёрнул себя. Нет у него вариантов. Только победить в одиночку.
Он подошёл к окну, открыл и высунулся, почувствовав, что задыхается. Изо рта вырвались облачка пара. Вдохнул глубоко, выдохнул, ещё раз, лёг на подоконник.
«Дух, значит… Кто-то же его призвал. Чтобы такое провернуть, нужно несколько условий — день, место, сила и формула призыва. Хмм, день… Сильных духов призывают в момент излома. Что тут у нас? Канун начала зимы, пора умирания. Значит, с 30 ноября на 1 декабря. Но сегодня только 24 ноября. Значит, не самая страшная шишка у нас бродит. В противном случае кто-нибудь бы умер… Так, что произошло с середины ноября по сегодня? Пара обычных вечеринок. Замятая драка. 22 ноября была гулянка у кружка гиков, они собирались где-то в лесопарке за колледжем… Гадство, только не говорите мне…»
Макс зашипел и стукнул ладонью по подоконнику.
«Но ведь такого не бывает. Даже с местом и формулой призыва, без силы, без дара духа не вызвать. И этого мало, духа ещё нужно суметь подчинить. Ладно, кто знает, что они там натворили. Никто ведь не обещал, что я тут буду единственным человеком с даром».
Кучку местных гиков прозвали паранормальщиками за страсть к историям о призраках и полтергейстах. Эти чудики явно мечтали о карьере охотников за привидениями с собственной телепередачей и пищащей самодельной рухлядью со всевозможными антеннами и фонометрами. При этом настоящего призрака они бы в жизни не распознали.