Двери весны
Шрифт:
— Сергей…
Я сжал кулаки.
— Тебя нет. Навь! — я развернулся и пошел из двора так быстро, как мог, чтобы это не выглядело как бег. Здоровый лось убегает от призрачной девчонки… Картина маслом.
Рябина
— Картина маслом! Здоровый лось убегает от девчонки! — фыркнула я. — Дин, не фиг ли с ним? Ну что он тебе? Ди-на-а!
Динка сидела на лавке, опустив голову, волосы упали на лицо.
— Дина, сестренка, ну что ты? Скоро летний праздник… Ну? — я чуть не плакала, обнимая
— Дина, ты посмотри, во что двор превратился… — бормотала я, пытаясь воззвать хотя бы к ее ответственности. — Он скоро станет пустым…
Дина долго молчала, но я чувствовала — слышит. Наконец ответила, все так же отворачивая лицо.
— Мне бы уйти. Но не знаю как… Ниренн, ее слова — не помню. Какие-то границы… И потом, куда я такая уйду? Навь…
Нина. Проводник на аутсорсинге
Утро радовало, свежий ветер врывался в открытое окно, в квартире стоял запах кофе. Мне хотелось петь. Я видела перед глазами фонарик мамы, и радовалась, что у нее все хорошо. А если кто придет и скажет, что я сейчас должна быть в трауре и рыдать, я просто… нет, нет, я не спущу его с лестницы и даже не закрою перед его носом дверь… Нет, это я погорячилась. Я же все понимаю. Но почему-то я не могу грустить. Может быть, просто устала плакать, устала отчаиваться, устала быть загнанной в угол жертвой жизни, устала жить в коробке и работать в коробке. Все улицы, дворы, арки, лазы в заборе и ворота ведут не только туда, куда мы видим глазами, но и куда-то еще. Я старая? По возрасту мне положено сейчас ловить последний шанс, потом, испытав одно-два-пять разочарований, дожить до пятидесяти, шестидесяти и ждать унылого конца в пустой квартире? По возрасту мне положено… Я подошла к зеркалу и тряхнула головой. На меня смотрела вполне себе молодая женщина с блестящими серыми глазами. Я подмигнула зеркалу, показала ей язык, как подружке в детстве, отвернулась и показала фак невидимому оппоненту, который как бы говорил, что мне положено стареть. 'Не дождетесь!'
Отпуска оставалось еще две недели, и я решила пойти погулять. Вчера я пекла шарлотку… Да, я живу одна, угощать мне некого, но это не повод ничего не печь вкусного, ведь так? — снова обратилась я к невидимому оппоненту, который на хрестоматийном примере 'нашей мымры' из 'Служебного романа' пытался мне объяснить, как плохо и бессмысленно жить одной старой деве. Я съела кусок шарлотки с кофе и полила цветок на окне, который за последние дни стал словно бы расти быстрее. Отрезав три больших куска от шарлотки, я уложила его в пластиковый контейнер, в котором обычно ношу обед на работу. Я решила угостить Женю-Валентина, если он вдруг окажется в сквере. Напевая, я подвела глаза и наложила тени, и, наконец, вышла за порог квартиры, довольная собой и миром. Двор был пуст, в арке мне улыбнулась и кивнула старушка-нищенка в шляпе и камуфляжных штанах. Я достала контейнер и протянула ей кусок шарлотки, нашарила в кармане купюру.
— Вот спасибо вам, кошечкам моим на еду, — сказала старушка неожиданно молодым голосом. — И за пирог спасибо!
Жени на лавке не было. Я села и открыла книжку, по страницам, лавке и траве скользили тени от листьев клена, в ветвях заливались птицы. Он подошел вскоре, улыбаясь.
— Скоро праздник, а! — сказал он мне вместо приветствия.
— Какой? День защиты детей? — засмеялась я.
— Нет, летний праздник. Самый что ни на есть, — он уселся рядом со мной.
— Я
— А если я тебе своих яблок дам, ты их можешь вот так же? — он показал на кусок пирога.
— Запечь в пирог? Да легко. И тебя приглашу в гости. На летний праздник?
— В гости… Нет. Ты сама ко мне в гости с ним приходи. На летний праздник, — ответил Женя, с удовольствием поедая пирог. Впрочем, он кусок съел не весь, а разломил на две части. — Можно я вот это девчонке одной отдам? — кивнул он на нетронутую часть.
— Да конечно! Да возьми все и отдай девчонке и сам съешь, — я подвинула к нему весь контейнер.
— А такое дело… Нин, — сказал он задумчиво. — Ты можешь мне помочь? То есть…
— Ага?
— Вот девчонка, которой я хочу пирог-то… В общем, ей помочь надо. Не сейчас, не прямо сейчас. Но хотя бы посмотреть, можно ли?
— Да я конечно, но только в чем помощь-то будет выражаться? Ты скажи… я же не знаю, что ей нужно.
— Пока просто посмотреть на нее. Ну вот посмотреть просто. Я пойду ей пирог снесу, а ты просто рядом побудь. А потом скажешь, какие это, впечатления.
Я пожала плечами.
— А далеко?
— Вон в том дворе.
Контейнер снова оказался в моем пакете с ручками, и мы с Женей перешли дорогу. Двор, запущенный и убийственно унылый, сразу встретил какой-то пустотой.
— Ой, как здесь… неуютно, — пробормотала я.
— Да вот увы, — кивнул он.
Мы остановились у крайнего из подъездов, с лавочками. Ветер гнал по асфальту обертку от мороженого.
— Ты подожди, я сейчас, — сказал мой спутник и ушел к соседнему подъезду.
Я села на одну из лавочек. Рядом со мной плюхнулся и начал бодаться башкой полосатый кот. Гладя кота, я не заметила, как Женя вернулся. С ним была девушка в джинсах и белой футболке. Я кивнула и улыбнулась им обоим. Глаза девушки расширились, мне показалось, что в них — одновременно надежда и страх:
— Вы? Это вы?
Я потрясла головой.
— Я Нина, мы с вами не виделись… кажется…
Она смотрела недоверчиво и напряженно, но потом расслабилась:
— А… типа, обозналась. Похожи.
— Бывает, — улыбнулась я.
— Он сказал, что вы пирог принесли, — глядя на меня исподлобья, сказала девушка. — Спасибо.
— Да не за что… я всегда рада… — начала бормотать я, прислушиваясь к неясному ощущению. Что-то было не так… Перед глазами вдруг встали картины весеннего леса — такого, когда почки еще только набухли, еще даже не появилась зеленая дымка. Единственная зелень — изумрудный, малахитовый мох на поваленных стволах, и начинающая пробиваться трава. И цветы, которые ошибочно называют подснежниками — на самом деле это сон-трава. И еще — крокусы. Это не нашей полосы лес… Это какой-то условный европейский лес, и вот-вот из-за стволов появятся олени. Я потрясла головой. Грязный асфальт, худая кошка обнюхивает обертку из-под мороженого. Девушки рядом нет — странная какая-то девушка. Из бомжей, что ли, из Жениных друзей? Женя, впрочем, сидел напротив меня на лавке.