Двести веков сомнений
Шрифт:
Он не понимает, подумал Д. с удивлением. Он — и не понимает! Если всё это время девятнадцать этих самых тайных обществ существовали вне нашего поля зрения… если после первого же рейда мы получили первые сведения о них… сколько ещё их скрывается в тени? Сколько образуется завтра, послезавтра? Что они готовят всем тем, кто привык жить в относительном мире, переживая мелкие войны — или же войны великие — как неизбежное зло, после которого всё восстановится и расцветёт?
Неужели генерал не лжёт?
Д. отчаянно захотелось напиться. Так, чтобы несколько
— Я устал, — признался он, совершенно искренне. — Радоваться буду позже. Могу я идти?
— Разумеется, — координатор встал, поклонился и проводил Д. до двери. — Мне кажется, мы вас долгое время недооценивали, Д. Думаю, что вскоре эта ошибка будет исправлена. А пока — отдыхайте. Распоряжусь, чтобы вас не беспокоили. Да… пожалуйста, не забудьте про описание того, как именно противник оказался посвящён в наши планы…
Д. едва сдержался, чтобы не хлопнуть дверью за собой. Изо всех сил.
Андариалл
Теперь оставалось только ждать. Сделан и второй, окончательный выбор.
Она сидела всё это время в оранжерее.
Во-первых, там было чем заняться. Ожидание всегда мучительно… в особенности, когда не знаешь, что случится. Она не смогла вытерпеть до самого конца — что ж, не всем это под силу. По крайней мере, он сумел преодолеть тот первый барьер, который — с первой попытки — не в силах взять девять из десяти. Сумел — с её помощью. Всем кажется, что перейти его очень просто, но всякий раз оказывается очень обидно.
Во-вторых, здесь никто не мешал думать о чём угодно.
В-третьих, здесь она могла позволить себе открыться . Если бы он появился здесь сейчас, она сказала бы… всё. Здесь — можно. Так же, как дома, в комнате для медитации. Нигде больше. Предшественник У-Цзина, сам, возможно, того не зная, создал на территории Хоунанта область, незримую ни для кого. Совершенно безопасную. Область, где можно сбрасывать маски, все до единой.
Жить в ожидании Испытания — очень тяжело.
Подлинные испытания никогда не предупреждают о том, что начнутся спустя несколько мгновений; никогда не дают шанса исправиться; никогда не спускают ни малейшего промаха. Пожалуй, Испытания — единственное, что не претерпело изменений за прошедшие века и тысячелетия. Никто уже не вспомнит, как они начинались, что символизировали. Просто одни уходят по ту сторону, выискивать в себе признаки того, что могут подняться на ступеньку выше… а другие ждут.
И неизвестно, что тяжелее. Впрочем, сам вопрос этот бессмыслен.
Андариалл очнулась и увидела, что вновь расположила ветви, камушки и ростки
А Книга предсказаний упорно сообщает одно и то же — не надейся на будущее, повернись к земле, ожидай великую бурю. Насмешка или добрая весть? Странная Книга, такая же странная, как и тот, кто перевёл её на Средний язык. За полгода до того, как бесследно исчезнуть.
Дверь скрипнула, и на пороге возник чем-то обеспокоенный настоятель.
Андариалл положила последний камушек, отряхнула руки и встала, чтобы её было видно.
— Там… посетитель, — признался монах, неизвестно отчего смущаясь. — Возможно, ты не очень-то хочешь его видеть. Если не захочешь с ним говорить, я выпровожу его.
Андариалл не сомневалась, что он так и сделает.
Она некоторое время смотрела настоятелю в глаза, затем прикрыла их и едва заметно пожала плечами. Когда она вновь открыла глаза, Д. уже стоял на пороге, глядя на неё со смесью восхищения и… страха.
Да, именно страха.
Д. церемонно поклонился и витиевато приветствовал её. Андариалл отчуждённо воспринимала эти обязательные действия, в какой-то мере привыкнув к ним, как привыкаешь ко всему, чему обучали в детстве. Вначале это кажется либо игрой, либо величайшей тайной, что доверили тебе и только тебе, а затем… вырождается в привычку.
— Тетрадь, — произнёс Д. негромко, и Андариалл вздрогнула. — Она всё ещё у вас?
Она кивнула.
— Человек… который уже покушался на жизнь Клеммена, хочет получить её. В обмен на ваши жизни.
Ольтийка глядела на него с недоумением… к которому вскорости добавилось презрение. Он пришёл сюда за этим ? Она медленно покачала головой.
— Неужели вам безразлична его жизнь? — Д., осознавал, что его не слышат. Не желают слышать.
— Вы обрекли его на смерть, — медленно проговорила Андариалл.
— У меня не было большого выбора, поверьте.
— Вы предали его, — она глядела на него, как на пустое место. — И сейчас вас волнует вовсе не его жизнь.
— Волнует! — воскликнул Д. в отчаянии. Как её убедить? — Неужели вы не видите, что я говорю правду?
Девушка долго смотрела в его глаза.
— Сейчас — да, — произнесла она горько. — Хорошо. Кому нужна эта тетрадь?
— Гин-Уаранту, — честно признался Д.
Глаза её расширились.
— Как… — прошептала она и поспешно отвернулась. — Хорошо. Куда и когда я должна буду прийти?
Такого Д. не ожидал. Менее всего ему хотелось, чтобы Андариалл предстала пред очи генерала… ведь, реши он её уничтожить, ничто не сможет помешать ему. Кинисс призналась, что чувствует в генерале какие-то жуткие возможности, силы, перед которыми вся её многовековая подготовка бессильна. Что-то тёмное. Что-то запретное, после одного взгляда на которое чувствуешь себя осквернённой…