Движение
Шрифт:
Следом за Сатурном члены клуба вошли в помещение, пол которого был усыпан плетями хмеля для придания воздуху свежести (мера, надо сказать, не помогла). Немногочисленные посетители (человек шесть) сидели вдоль стен, как будто в центре трактира разорвалась граната, и их разметало по сторонам. Это были не матросы (потому что обутые) и не капитаны (потому что без париков). Видимо, в «Грот-салинге» собирался средний класс обитателей моста: шкипера, лодочники, извозчики и тому подобный люд. Все разговоры сразу умолкли, все взгляды устремились на вошедших. Трактирщик кивнул им из-за своего бастиона в углу. Члены клуба, не зная, что наплёл хозяину Сатурн,
Впрочем, члены клуба, вошедшие за ним, увидели сперва не комнату, а то, на что смотрели её окна: Лондонскую гавань, которая выглядела запруженной древесным сором, так много здесь было судов всех размеров и форм. На «Благоразумии» они почти полдня лавировали среди этого скопления, иными словами, были его частью и могли бы привыкнуть. Однако сверху, через частый оконный переплёт, картина представала совершенно иной: множество судов, каждое из которых по-своему загружалось, разгружалось, конопатилось, смолилось, красилось, ремонтировалось, драилось, покачивалось на воде под проливным дождём — казались выставленными на обозрение клубу, словно некий деспот, одержимый страстью к морской живописи, приказал вырубить все леса в государстве и забрать всех подданных в матросы, дабы написать с натуры эпическое полотно.
Пол в комнате был просто изнанкой трактирного потолка; в широкие щели между досками проникали полосы света и фумаролы табачного дыма.
Сильно удивила членов клуба соломенная кровля — в послепожарном Лондоне таких уже не осталось. Все некоторое время смотрели, разинув рот и словно говоря: «Да, я слыхал, что когда-то мы строили убежища из травы».
Здания на Лондонском мосту возводили методом проб и ошибок. Хозяева расширяли свои дома, надёжные в том смысле, что они до сих пор не рухнули, достраивая помещения над водой на карнизах, удерживаемых наклонными опорами. То была стадия проб. На стадии ошибок пристройки падали в Темзу: недели через две их выбрасывало волнами на побережье Фландрии, иногда вместе с мебелью и утопленниками. Те, что не падали, заселялись; со временем к ним лепили следующие. В итоге этих бесчисленных итераций мост за столетие разросся вширь, насколько позволяли Божьи законы и людская изобретательность.
Даниель, пройдя по шатким доскам в восточную часть комнаты, оказался с трёх сторон зажат окнами. Когда-то здесь был экспериментальный балкон; после того, как он простоял нескольких лет, его застеклили. Словно творог на сите, Даниель висел над Темзой, удерживаемый лишь редкими досками примерно в палец толщиной. Сквозь щели он видел, как бурлит у опоры вода. На миг накатило головокружение — вечный бич Гука. Переборов слабость, Даниель посмотрел в сторону Саутуорка и довольно быстро нашёл Бимбар-яму: до её почерневшего кирпичного фасада было не больше двухсот ярдов. Для удобства наблюдений кто-то оставил на подоконнике подзорную трубу и вынул один стеклянный ромбик переплёта.
— Любуйтесь, — произнёс новый голос. — Труба не хуже, чем у вас в Королевском обществе.
Даниель обернулся и увидел Шона Партри: тот сидел в дальнем углу комнаты, по-турецки скрестив ноги, обложенный железяками, и набивал трубку.
Даниель взял трубу, раздвинул на всю длину и примостил широким
— Смотреть особенно не на что, — признал Партри. — Мистер Нокмилдаун не любит соглядатаев.
— Отлично! — вынес вердикт Даниель. — Охотник, который приманивает дичь, должен устроить засидку, чтоб наблюдать за зверем — близко, но не слишком, дабы тот не увидел его и не насторожился. Эта комната удовлетворяет всем требованиям. Насчёт трубы, мистер Партри, вы правы. Линзы шлифовал мастер.
По комьям пыли и перьям от подушек можно было определить, где у прежней обитательницы стояла кровать, средство извлечения дохода. Ложе греховных наслаждений выбросили в реку и заменили мебелью из досок и бочонков. Тредер и Кикин тут же уселись, Орни двинулся было к окну, чтобы посмотреть на «Благоразумие», однако замер на месте, почувствовав, как балкон проседает под его весом.
— Что вы сказали хозяину о нас и о наших целях? — спросил мистер Тредер Сатурна.
— Что вы из Королевского общества и будете наблюдать за течением реки.
— Он ведь так не думает?
— Вы не спросили меня, что он думает. Вы спросили, что я сказал. Думает он, что вы дельцы и расследуете случай мошенничества со страховкой, для чего вам надо следить за неким кораблем в гавани.
— Отлично — пока он будет рассказывать всем такое, никто не заподозрит, чем мы на самом деле заняты.
— О нет, он не станет этого рассказывать. Рассказывать он будет, что вы — диссентеры, вынужденные собираться тайно из-за последних законов, принятых по настоянию Болингброка.
— Я просто хочу сказать: пусть посетители трактира считают, что мы диссентеры.
— Нет, они так не считают. Считают они, что вы содомиты, — отвечал Партри, чем на время заткнул Тредеру рот.
— Неудивительно, что с нас дерут такую плату, — задумчиво проговорил Кикин, — учитывая, сколько всего творится в одной каморке.
Партри сидел на куске парусины в позе портного, только работал он с орудиями поимщицкого ремесла: наручниками, кандалами, цепями, ошейниками и замками, которые поочередно осматривал и смазывал. Вряд ли это улучшало репутацию клуба у завсегдатаев питейного заведения внизу.
— Что предложим сегодня на аукцион? — спросил Партри.
Даниель отошёл от окна, передал трубу мистеру Орни и взял шкатулку, которую, войдя, поставил на бочку.
— Раз уж вы знаток оптики, мистер Партри, это вас заинтересует. Здесь собрание линз, иные не больше мышиного глаза, но все отшлифованы безупречно.
Партри сощурился.
— Думаете, Джек-Монетчик затеял такую кутерьму ради коробки линз?
— Думаю, ему нужно что-то из вещей Гука. Что и зачем, я не знаю. Предлагая линзы, мы показываем, что у нас и впрямь есть на продажу вещи Гука, поскольку никто больше таких не делал. Купит Джек или нет, внимание его нам сегодня обеспечено.
— Сегодня, завтра или через неделю, — поправил Партри. — Трудно сказать, сколько они пролежат в Бимбар-яме, прежде чем Джек или его представитель удосужится на них взглянуть.