Движущая сила

Фрэнсис Дик

Я понимал, что он боится, что все его предприятие развалится и никто больше не согласится взять к себе старых лошадей. Придет конец пожертвованиям. Не придется больше суетиться с важным видом. У него была не менее основательная причина держать язык за зубами, чем у меня.

– Конь сейчас у меня, – сказал я. – Могу вызвать живодеров, чтобы его забрали, если хотите.

– Да, конечно, – согласился он.

– А как другие старички? – спросил я.

– В полном порядке, – зло ответил он. – И это вы виноваты в том, что Петерман попал к миссис Инглиш. Она решительно

отказалась взять какую-либо другую лошадь.

Я сказал несколько успокаивающих слов и повесил трубку.

Вниз спустился печальный Гуггенхейм, выглядящий не более чем на шестнадцать лет, и уставился сквозь окно на труп Петермана, как бы призывая его вернуться к жизни вместе с клещами.

– Пожалуй, мне стоит вернуться в Эдинбург, – уныло сказал он. – Разве только еще какие-нибудь лошади заболели.

– Выясню за обедом. В доме Майкла Уотермида можно услышать все последние пиксхиллские новости.

Тогда он сказал, что, если я не возражаю, он подождет и уж потом уедет. В лаборатории у него полно работы, которой он не может пренебречь. Ладно, согласился я, и он может сразу же вернуться, если произойдет нечто важное.

Он угрюмо наблюдал, как живодеры поставили свой фургон поближе к калитке и перенесли в него тощий труп старого коня.

– Что с ним будет? – спросил Гуггенхейм.

– Отправят на фабрику по производству клея, – ответил я и по выражению его лица понял, что лучше бы ему этого не знать.

Еще он спросил, что могло заставить привести в такой хаос мою гостиную. Что двигало человеком, разрушившим машину и вертолет? Что за человек мог такое сотворить? Я заверил его, что он до сих пор бродит где-то рядом с топором наготове.

– Но разве вы... ну разве вы не боитесь? – спросил он.

– Стараюсь быть осторожным, – ответил я. – Потому и не беру вас с собой на обед. Не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что я знаком с ученым, тем более со специалистом по клещам. Надеюсь, вы не обиделись.

– Разумеется, нет. – Он еще раз оглядел порушенную топором гостиную и содрогнулся.

На ферму я его все же свозил и показал фургоны, которые произвели на него сильное впечатление своими размерами. Рассказал я также и про контейнеры под днищами и добавил, что, по моему разумению, клещей доставляли в Англию на кроликах.

– В контейнерах должны быть дырки для воздуха.

– Наверное.

– А вы не посмотрели?

– Нет.

Он удивился, но я не стал ничего объяснять. Отвезя его назад к себе домой, я сам отправился к Уотермидам.

Моди и Майкл встретили меня тепло. Многие из постоянных гостей уже прибыли, включая Бенджи, Дот Ашер и док гора Фаруэя. Повернувшись ко всем спиной, Тесса что-то шептала на ухо Бенджи. Младших детей не было, уехали на выходные к Сюзан и Хьюго Палмерстоун.

– Они хорошо ладят с Синдерс, – сказала Моди. – Такая славная девочка.

Внезапно я понял, что надеялся снова увидеть Синдерс у Уотермидов. “Не думай о ней, – сказал я себе. – Тут уж ничем не поможешь”.

Я спросил Майкла, взял ли он уже старых лошадей.

– Двух, – сказал он кивая. – Очень игривые старички.

Носятся в моем нижнем загоне, что твои двухлетки.

Я задал Дот тот же вопрос, но получил совсем другой ответ.

– Бенджи сказал, пусть Тигвуд несколько дней подождет. Не знаю, что и нашло на старого засранца. По сути, делает так, как я просила.

– Отчего умерла та старая лошадь в прошлом году?

– От старости. Какая-то лихорадка. Какое это имеет значение? Мне один их вид противен.

Тот ветеринар, что осматривал по моей просьбе старых лошадей и дал “добро” на их выгрузку, тоже присутствовал на обеде. В данный момент он о чем-то беседовал с доктором Фаруэем.

– Как дела? – спросил я его. – Как поживают пиксхиллские больные? Что-нибудь интересное?

– Слышал, к тебе сегодня приезжали живодеры, – заметил он.

– Быстро же новости распространяются, – сказал я обреченно. – Одна из тех старых лошадей издохла.

– Чего ж меня не позвал?

– Не думал, что дело так серьезно, иначе бы обязательно позвал. Он кивнул.

– Старые они. Умирают. Что поделаешь, такова природа.

– А кто-нибудь еще болеет? Прошлогодняя болезнь не возвращалась?

– Слава Богу, нет. Обычные растяжения да зубы.

– А что это за прошлогодняя болезнь? – вмешался Фаруэй.

– Какая-то непонятная инфекция, – объяснил ветеринар. – Легкая лихорадка. Давал им антибиотики, и они поправились. – Он нахмурился. – Однако тут есть причины для беспокойства. После болезни все лошади потеряли скорость и форму. Но, слава Богу, болезнь не распространилась.

– Однако любопытно, – заметил Фаруэй.

– Скоро вы будете в курсе всех пиксхиллских дел, – пошутил ветеринар, но, казалось, Фаруэй ничего против не имеет.

Сестра Моди Лорна с хозяйским видом приблизилась к Фаруэю, взяла его за руку и одарила меня неодобрительным взглядом, по-видимому, все еще не забыв, что я отказался перевозить престарелых лошадей бесплатно. Ее неприязненное отношение волновало меня куда меньше, чем ее былой пристальный интерес к моей персоне. Фаруэй ласково посмотрел на нее, полностью разделяя ее мнение обо мне.

Я отошел от них, переваривая то, что мне удалось узнать, и размышляя, чего же еще я не знаю.

Брат Тессы Эд с несчастным видом одиноко стоял в сторонке. Я немного поговорил с ним, стараясь развеселить.

– Помнишь, как ты выдал на прошлой неделе? – спросил я. – Насчет того, что Джерико Рич приударял за Тессой.

– Я правду сказал, – защищался он.

– Не сомневаюсь.

– Он ее лапал. Я видел. Она ему съездила по физиономии.

– В самом деле?

– Вы мне не верите? Никто мне не верит. – Его охватила жалость к самому себе. – Джерико Рич ругался и грозил, что заберет своих лошадей, а Тесса сказала, что, если он заберет, она с ним поквитается. Глупая сучка. Как это она поквитается с таким человеком? Ну, он все же забрал лошадей, и что же Тесса сделала? А, разумеется, ничего, черт побери. И отец даже не злится на нее, только на меня, за то, что я всем рассказал, почему Джерико Рич уехал. Это несправедливо.