Двое в лодке (сборник)
Шрифт:
Я держал на руках гнилой труп. Давно разложившийся, почернело-засохший, практически превратившийся в скелет. Грязные пакли слипшихся волос бесстрастно колыхал вечерний бриз. Нижняя челюсть отвисла, словно Марина собиралась сказать что-то важное.
Издав дикий крик, я бросил труп на дно лодки.
Потер глаза, вновь открыл.
Труп не исчезал. Я даже заметил блеснувшее колечко на одной из костяшек пальца.
– Марина? – заскулил я. Из моих глаз потекли слезы.
«Так бывает, – хихикнул знакомый голос. – С тобой так иногда бывает. Подожди. Потри глаза, и все пройдет».
Я
Труп не исчезал. Полусгнивший скелет в обрывках истлевше-похоронного платья распластался передо мной бесформенной кучей костей.
Кто это?!
КТО ЭТО?!!
Я упал на колени, принявшись биться головой о лавку. В глазах потемнело, лицо заливала горячая кровь, но я не останавливался, пока вязко-обволакивающая тьма не накрыла меня полностью.
19 августа 2016 года, 21.08
У причала поселка Прибой собралось более ста человек. В нескольких метрах от пляжа припарковался запыленный полицейский «Форд». Водитель, рыхлый сержант, лениво курил сигарету за сигаретой, время от времени стряхивая пепел. Служебная рация потрескивала, изредка оживая, и когда полицейский что-то коротко отвечал, она удовлетворенно замолкала.
Вскоре послышался звук тарахтящего мотора, и из-за мыса показался катер. Он приближался к берегу, и все собравшиеся на пляже замерли в напряженном ожидании.
Неряшливо одетый мужчина средних лет стоял, прижавшись плечом к изъеденному ржавчиной столбу причала. Сальные волосы, давно не ведавшие расчески, торчали в разные стороны. Одутловатое лицо с полопавшимися сосудами говорило о давней дружбе с бутылкой. Между пожелтевших пальцев человека дымилась сигарета.
– Что-то случилось? – спросил у него вылезший из воды отдыхающий турист. Он вытер мокрое лицо и, сняв подводную маску и ласты, положил их на песок.
– Случилось, – кивнул местный, глубоко затягиваясь сигаретой. Его скулы двигались, как живые. – Псих этот вернулся. Надо же…
Он перекрестился, не переставая дымить.
– Псих? – удивленно переспросил отдыхающий.
– Именно, – со всезнающим видом подтвердил старожил. – Мы с Валеркой еще пацанами были, как он сюда приехал. К слову, нет уже Валерки. Хороший был мужик. В драке башку ему пробили, кончился он в больнице.
– Вы говорили насчет психа, – напомнил словоохотливому мужчине турист.
– Ну да, псих. Мутил он шашни с девкой нашей, Маринкой. Переписывался с ней исподтишка. Дочка она была ментовская, Петра Сергеевича. Царство ему небесное и его сыну Ване.
– Он убил их?
Старожил окинул туриста пытливо-строгим взором, словно проверяя, не усомнился ли его случайный слушатель в правдивости истории.
– Он лодку взял, – медленно, чуть ли не по слогам произнес он. – Как это… Арендовал! Чуешь? Дал нам по полтиннику на пепси-колу, чтобы мы нашли кого-то из хозяев лодок, что тут болтались. Ну, нам что – пятьдесят рублев в те времена хорошие деньжата! – усмехнулся мужчина.
Помедлив,
– Привели бухого дядю Пашу. Он этому чокнутому лодку на ночь дал. А тот, значица, посадил в нее Маринку и увез ее на свидание в море. Только Петру Сергеевичу, ее папе, не по душе такая хрень пришлась. Он сразу невзлюбил этого шизика, вот что важно. Дядя Паша все им рассказал, и они с сыном на лодке искать их поехали… А у парня, видать, крышу сорвало. Он и Петра Сергеевича, и Ивана убил. Первого на берег волны выбросили, а Ваню так и не нашли, упокой его душу господь. Море ему кладбище… А этот крендель городской с Маринкой три дня по морю болтался. Не сразу мы спохватились. А когда искать начали, девчонка уже того… преставилась. Мутное там дело. Вроде ранена она была, пулей. А умерла, как потом признали, от солнца. Виданное ли дело – три дня без воды…
Тем временем катер с привязанной к нему лодкой пришвартовался к причалу, и было видно, как из него выволакивают худого мужчину лет сорока. Его растрепанные волосы были совершенно седы.
– Мешок есть? – раздраженно прокричал один из полицейских, находившихся в катере.
– Это он? – тихо спросил мужчина в плавках.
– Он, – с плохо скрытой ненавистью произнес старожил. Глядя, как тащат к машине седого мужчину, он на некоторое время забыл о тлеющей сигарете, которая очень быстро обожгла ему пальцы. Выматерившись, он бросил окурок в песок. – Сука, – коротко бросил он. – Плачет, типа. Рано его выпустили. Таких нужно в дурке до конца жизни держать.
– Так что в итоге? – спросил турист.
– А что в итоге? Маринку похоронили. Пусть земля ей пухом. А этого хера сумасшедшего – на зону. Ему тогда, кажись, семнадцать было. Вот, судя по всему, освободился на днях. И сюда сразу, урод.
Он посмотрел на отдыхающего, который внимательно его слушал:
– Ты так и не понял, городской? Маринку он выкопал, ясно теперь? Мать ее позавчера на кладбище была, собиралась оградку освежить краской… Глядь – а там все разворочено, дырка в земле. Раскопал могилу, псих конченый, и на лодке увез. В море. Романтик е… ный. Вот, только щас и нашли…
– Ну, принесет кто-то мешок?! – надрывался тем временем полицейский. – Мне че, на руках все это хозяйство нести?!!
К нему, торопливо перебирая ногами, спешил водитель с большим черным пакетом.
– Перчатки взял? – хмуро спросил полицейский, и тот с готовностью протянул ему строительные перчатки.
– Че ты мне их суешь? – буркнул мужчина. – Давай сам… Я и так уже весь провонял… А я мешок держать буду.
Вздохнув, водитель принялся за работу.
– Кольцо только сними… Не урони!
Пока они возились, перекладывая останки, отдыхающий, побледнев, отвел взгляд.
– Эх… хорошая была девка, – задумчиво произнес старожил. – Жаль.
Он испытующе посмотрел на туриста, который нагнулся, чтобы подобрать ласты с маской.
– Может, накатим по маленькой, городской? С меня огурчик, с тебя «беленькая». У меня сало, кстати, есть.
– Извините, я не пью, – отозвался мужчина. – До свидания.
– Никчемный народ пошел, – философски заметил местный. Развернувшись, он побрел с пляжа, что-то бормоча под нос.