Двое в лодке (сборник)
Шрифт:
Я сел, испуганно озираясь по сторонам.
«Сон. Боже мой. Всего-навсего лишь гребаный сон».
Мой взгляд сфокусировался на Марине, которая, сгорбившись, сидела на противоположном конце лодки. В одной руке любимая держала свой мобильник, другой стискивала нож. Мой перочинный нож.
И его поблескивающее в лучах солнца лезвие, подрагивая, смотрело прямо на меня, словно хромированный язык механической кобры.
– Не приближайся ко мне, – дрожащим голосом проговорила она. Под глазами Марины темнели круги,
– Ты ранена, – сказал я, указывая на ее окровавленное плечо.
– Где мой отец? Где брат? – задала она вопрос, словно не слыша меня.
Я пожал плечами.
– Они уплыли.
– Ты врешь! – закричала Марина, и ножик в ее руке затрясся еще сильнее. – Папа никогда бы не оставил меня с тобой!
– Тогда почему он не забрал тебя? – спокойно поинтересовался я. – Поверь мне. Когда он выстрелил в тебя, он сказал – забирай эту шлюху. Мол, я не хочу больше знать ее. После этого он с твоим братом сели в нашу лодку и уплыли. А ты потеряла сознание.
– Нет.
Глаза Марины наполнились слезами.
– Нет, ты врешь.
Я вздохнул.
– К сожалению для тебя, я говорю правду.
– Папа был прав? – тихо спросила она, и я напрягся, моментально сообразив, что она имела в виду.
– Посмотри на меня, Витя. Ты убил их? Убил своих новых родителей? – свистящим шепотом спросила Марина, и я посмотрел ей в глаза. Громадные, темно-серые, они так пристально разглядывали меня, что я почувствовал себя беззащитным черепашонком, которого хищная птица, желая полакомиться, вырвала из панциря.
– Никогда я не делал ничего плохого своим родителям, – как можно спокойней ответил я. – Они дома, и с ними все в порядке.
– Я верю своему отцу, – покачала головой Марина. Очевидно, она устала держать руку в вытянутом положении и опустила ее.
Когда стальной змеиный язычок перестал на меня пялиться, я почувствовал себя намного уверенней.
– Он просто хотел окончательно нас рассорить, – промолвил я. – Вот и все объяснение.
– Это правда?
– Клянусь тебе. Клянусь своим сердцем, которое любит тебя.
Марина уставилась в телефон. По ее щеке скатилась слеза.
– Не работает, – всхлипнула она и подняла на меня изможденное, усталое лицо. – Он промок и не работает.
Я сунул руку в карман джинсов, но телефона там не обнаружил. Вероятно, выпал во время вчерашней потасовки. Я часто теряю телефоны, ничего с этим не поделаешь…
Стараясь не делать резких движений, я придвинулся ближе, и Марина заметила это.
– Ты не сделаешь мне больно? – с усилием проговорила она.
– Я люблю тебя больше всего на свете. Как я могу причинить тебе боль?
После этих слов слезы хлынули из глаз любимой, и я поспешил обнять ее.
– Господи… Господи, Витя… Что с нами будет? – рыдала она, уткнувшись
Я осторожно гладил ее по слипшимся волосам, успокаивая.
– Мне… тяжело говорить, – шмыгая носом, сказала Марина. – Плечо болит так, что я не могу терпеть… О боже… мамочка…
Она снова заплакала.
– Нас скоро найдут, – сказал я, глядя на очистившееся небо. Визгливо крича, над головой пролетело несколько чаек.
«Найдут? – усмехнулось существо внутри меня. – Лучше бы не нашли. Потому что вас разлучат навеки. Наслаждайся этими минутами, парень».
А ведь эта гадина права, с удивлением отметил я.
«Значит, я буду растягивать эти минуты до тех пор, пока это будет возможно».
– Я хочу пить, – сказала Марина.
Я уныло выглянул за борт, словно рассчитывая там увидеть плавающие бутылки с минералкой.
– Я тоже хочу пить, малыш. Но эта вода нас не спасет. Впрочем, когда станет совсем невмоготу, придется пить из моря.
– Меня стошнит, – угрюмо произнесла она.
Я ничего не ответил, незаметным движением подобрав нож, который Марина положила на дно лодки. Несмотря на сильный ливень, вода, скопившаяся на днище, была бледно-розового цвета. Чья эта кровь? Моя, Петра Сергеевича? Или моего любимого котенка Марины?
Какая разница.
Главное, чтобы любимая больше не задавала неудобных вопросов.
– Ты можешь грести? – с надеждой спросила она, и я кивнул.
– А куда плыть, знаешь?
– Конечно, – ответил я, выдавив обнадеживающую улыбку. – Вон, гляди. Восход солнца был там. Значит, берег… ммм…
Я наморщил лоб, изображая глубокий мыслительный процесс. Потом, словно осененный догадкой, ткнул пальцем наугад:
– Берег там.
Казалось, Марина была удовлетворена моими умозаключениями и, как следствие, принятым решением. Она слишком ослабла, чтобы спорить и настаивать на чем-то другом.
Поразмыслив, что управлять лодкой веслом в уключине будет крайне неудобно, я вырвал его и встал на корму лодки.
– Постарайся поспать, – посоветовал я, про себя отдавая отчет, что мое пожелание звучит как минимум глупо. Это все равно что советовать молиться человеку, который принял смертельный яд.
– Я хочу домой, – бесцветным голосом произнесла Марина. – Если ты меня любишь, отвези меня домой.
– Все будет хорошо, солнышко.
Морщась от боли, она съежилась в комочек, словно ей было холодно. Хотя на самом деле было уже достаточно жарко, притом что утро только начиналось. И я даже боялся думать, как мы переживем сегодняшний день. Потому что настоящий обжигающе-изнурительный солнцепек не за горами, укрыться от которого попросту негде.
Я принялся грести, делая вид, что внимательно всматриваюсь в даль.