Двор Крыльев и Гибели

Маас Сара

И я бы спросила, почему он так поступил, но он уже подобрал другое упавшее копье.

Уже швырнул его, всем своим телом устремившись за броском, движением таким идеальным, что я знала, что однажды точно его нарисую.

Казалось, что все замерли, пока оно летело.

Даже с расстояния копье Кассиана пронзило свою цель.

Оно прошло прямо через грудь командира с такой силой, что сбило мужчину с лошади.

Но когда он закончил свое падение, Кассиан уже был там.

Его меч поймал солнечный свет, когда клинок поднялся и опустился.

Кассиан

выбрал отличную цель. Теперь воины Хайберна бежали. Прямо развернулись и побежали к реке.

Но они обнаружили, что на противоположном берегу их ожидает армия Тарквина, прямо там, где Кассиан приказал им появиться.

Пойманные в ловушку с Несущими Тьму Кейра позади себя и двумя тысячами воинов Тарквина на другом берегу узкой реки...

Еще сложнее было наблюдать за происходящим — этой бойней.

Мор сказала мне:

— Все кончено.

Солнце было высоко в небе, а температура увеличивалась с каждой минутой.

— Тебе не нужно на это смотреть, — добавила она.

Потому что некоторые воины Хайберна сдались. Стали на колени.

Поскольку это была территория Тарквина, Рис позволил ему решать, что делать с пленниками.

С расстояния я заметила Тарквина только из-за его доспехов — богаче украшенных, чем у Риса, но все же вселяющих ужас. Кажется, главной идеей были рыбьи плавники и чешуя, и его лазурный плащ ниспадал в грязь перед ним, когда он перешагнул через тела павших, чтобы добраться до нескольких сотен выживших врагов.

Тарквин уставился на опускающихся на колени вражеских воинов, а шлем скрывал выражение его лица.

Неподалеку Рис, Кассиан и Азриэль наблюдали за ним, разговаривая с Кейром и иллирийскими полководцами. Я не видела большого количества крыльев среди павших на поле. К счастью.

Но Тарквин был беспощаден, махнув рукой.

Некоторые воины Хайберна начали выкрикивать мольбы о пощаде, их предложения продажи информации были слышны даже нам.

Тарквин указал на нескольких из них, и их утащили его воины. На допрос. И я сомневалась, что это будет приятно.

Но другие...

Тарквин протянул к ним руку.

Мне понадобилась секунда, чтобы осознать, почему воины Хайберна бьют и царапают самих себя, а некоторые даже пытались уползти. Но затем один из них рухнул, и его лицо поймало солнечный свет. И даже с расстояния я могла сказать, что с его губ стекала вода.

С губ всех воинов Хайберна, которых Тарквин утопил на суше.

Я не видела Риса и остальных несколько часов — пока он раздавал приказы о том, куда нужно переместить военный лагерь иллирийцев с границы Зимнего Двора на край поля боя. Так что мы с Мор рассеивались из лагеря в лагерь, когда начался перенос вещей. Мы забрали моих сестер, когда Рис превратил большинство тел в черную пыль. Остались кровь и грязь, но мы занимали слишком выгодную позицию, чтобы уйти — или тратить время на нахождение другого места.

По Элейн было видно, что ее

это не тревожит. Казалось, что она даже не заметила, что мы рассеяли ее. Она просто вышла из своей палатки в объятья Мор, а потом зашла в такую же палатку, перестроенную в новом лагере.

Впрочем, Нэста... Я говорила ей, что все в порядке. Но когда мы рассеялись на поле боя... Она уставилась на кровавую, грязную равнину. На оружие, которое воины обоих дворов собирали с тел павших врагов.

Нэста прислушивалась к тихим перешептываниям иллирийских воинов о том, как Кассиан бросил то копье, как он срубал воинов, будто стебли пшеницы, как он сражался, будто Эналиус — их древнейший Бог-воин и первый иллириец.

Кажется, они давно не видели Кассиана в открытом бою. Они поняли, что он был юн, когда сражался на Войне, и теперь... взгляды, которыми они смотрели на Кассиана... они были такими же, как у Высших Лордов, когда они увидели силу Риса. Такой же, как он, и все же Другой.

Нэста всматривалась и вслушивалась во все это, пока вокруг нас строился лагерь.

Она не спросила, куда до ее прибытия подевали тела погибших. Она полностью игнорировала лагерь Кейра и его Несущих Тьму, который они разбили рядом с нашим — воины в черных доспехах, которые насмешливо смотрели на нее, на меня, на иллирийцев. Нет, Нэста только убедилась, что Элейн дремлет в своей палатке, и потом помогала разрезать белье на бинты.

Именно это мы и делали до раннего вечера, пока Рис и Кассиан не подошли к нам, все еще в своей броне. Азриэля рядом с ними не было.

Рис присел на бревно рядом со мной с глухим стуком и тихо поцеловал меня в висок. Он него пахло металлом, кровью и потом.

Его шлем шлепнулся на землю у наших ног. Я молча подала ему кувшин с водой и хотела подать еще и стакан, но Рис просто поднял кувшин и начал пить прямо из него. Вода хлынула по бокам, стекая на черный металл, покрывающий его бедра, и когда он, наконец, опустил его, он выглядел... уставшим. В его глазах была усталость.

Но Нэста вскочила на ноги, глядя на Кассиана, на шлем, который он сунул под руку, оружие, все еще выглядывающее из-за его плеча, которое нуждалось в очистке. Его темные волосы были как сосульки от пота, его лицо было перемазано в грязи, даже в тех местах, где был шлем.

Но она посмотрела на его семь Сифонов, тусклых красных камней. И затем сказала:

— Ты ранен.

Это привлекло внимание Риса.

Лицо Кассиана было мрачным, а глаза безжизненными.

— Все в порядке.

Даже слова были пронизаны истощением.

Но она потянулась к его руке — руке, в которой был щит. Кассиан, казалось, колебался, но потом протянул ей руку, постучав по Сифону. Броня скользнула назад по его предплечью, открывая –

— Ты должен понимать, что лучше не разгуливать с такой раной, — немного напряженно сказал Рис.

— Я был занят, — сказал Кассиан, не сводя глаз с Нэсты, которая изучала его опухшее запястье.

Как она обнаружила его, хотя он был в доспехах... Должно быть, она поняла это по его взгляду, по его позе.