Двор Крыльев и Гибели
Шрифт:
Я обдумывала его вопрос: Доверяю ли я Люсьену?
— Я тоже не знаю, — призналась я и вздохнула. — Мне не нравится, что Элейн стала пешкой в этом деле.
— Я знаю. Это никогда не бывает легко.
Он веками занимался такими вещами.
— Я хочу подождать — увидеть, что Люсьен будет делать эти две недели. Как он будет действовать, со мной и Элейн. Что Азриэль думает о нем, — я нахмурилась. — Он не плохой человек — он не злой.
— Конечно же нет.
— Я просто... — я встретила его спокойный надежный взгляд. — Мы рискуем, безоговорочно
— Он рассказывал, какие чувства испытывает к Тамлину?
— Нет. Я не настаивала на этом. Он... сожалел о том, что случилось со мной, с Хайберном и Элейн. Чувствовал бы он то же самое без Элейн? Я не знаю — может быть. Хотя я не думаю, что он ушел бы.
Рис убрал волосы с моего лица.
— Это все как часть игры, дорогая Фейра. Кому доверять, когда доверять — какой информацией обмениваться.
— Тебе нравится это?
— Иногда. Прямо сейчас нет. Не тогда, когда риски так высоки, — его пальцы направились к моему лбу. — Когда я могу потерять так много.
Я положила свою ладонь на его грудь, прямо над иллирийскими татуировками под его одеждой, прямо над сердцем. Почувствовала сильные удары, отдающиеся в моих костях и коже.
Я забыла о городе вокруг нас, когда он встретил мои глаза, и прошептала:
— Мы продолжим строить планы на будущее, с войной или без нее. Я продолжу планировать наше будущее.
Мое горло горело, и я кивнула.
— Мы заслуживаем того, чтобы быть счастливыми, — сказал он, а его глаза сверкали достаточно сильно, чтобы сказать мне, что он вспомнил слова, которые я сказала ему на крыше городского дома после нападения. — Я буду бороться всеми силами, что у меня есть, чтобы так и было.
— Мы будем бороться, — сказала я хрипло. — Не только ты — больше нет.
Слишком много. Он отдал уже слишком много, но все еще думает, что этого недостаточно.
Но Рис лишь оглянулся через свое широкое плечо на яркий ресторан позади нас.
— В ту первую ночь, когда мы все были здесь, — сказал он, и я проследовала за его взглядом, наблюдая за работниками, которые с любовью накрывали на столики. — Когда ты сказала Севенде, что ты будто просыпаешься, когда ешь ее еду... — он покачал головой. — Тогда впервые ты выглядела... умиротворенной. Будто ты действительно проснулась, снова живя. Я был так рад, что мне показалось, что меня стошнит прямо на стол.
Я вспомнила длинный, странный взгляд, которым он посмотрел на меня, когда я наконец заговорила. Потом долгий путь домой, когда мы услышали ту музыку, которую он присылал мне в мою камеру в Подгорье.
Я оттолкнулась от перил и потащила его к мосту через Сидру — мост, который приведет нас домой. Пусть рассуждения о том, кто отдаст больше на этой войне, пока подождут.
— Прогуляйся со мной — по Радуге.
Блестящая, красочная жемчужина города, бьющее сердце, в котором находился квартал художников. Живой и шумный в это время ночи.
Я взяла его за руку, прежде чем сказала:
— Ты и этот город помогли мне проснуться — помогли мне вернуться к жизни, — его глаза замерцали, когда я улыбнулась ему. — Я
Он лишь поцеловал меня в макушку головы, притягивая ближе к себе, когда мы пересекли Сидру под звездным небом.
ГЛАВА
19
Хорошо, что я настояла на встрече с Кассианом в восемь, потому что, хотя я и проснулась на рассвете, один взгляд на спящее лицо Риса побудил меня принять решение провести это утро медленно, сладко пробуждая его.
К тому времени, как Рис опустил меня на тренировочный ринг на вершине Дома Ветра, место, окруженное стеной из красной стены, открытое сверху, я была все еще возбуждена. Он пообещал встретиться со мной после обеда, чтобы показать мне библиотеку для моих исследований, а затем шаловливо подмигнул мне и поцеловал в щеку, прежде чем сильным взмахом крыльев взмыть в небо.
Опираясь на стену рядом с оружейной стойкой, Кассиан сказал:
— Надеюсь, что ты еще не перенапряглась, потому что это действительно будет больно.
Я закатила глаза, даже если и пыталась стереть картину того, как Рис перевернул меня на живот и проделал дорожку из поцелуев вниз по моей спине. Все ниже. Пыталась не ощущать его сильные руки, сжимающие мои бедра и поднимающие их вверх, чтобы лечь под ними и пировать мной, пока я начала тихо умолять его, и он встал позади меня и я закусила подушку, чтобы своими стонами не разбудить весь дом.
Этим утром Рис был... я даже не знаю, как назвать его состояние, когда он был неторопливым, ленивым и чертовски горячим, когда его волосы по-прежнему были растрепаны после сна и в его глазах появился тот ослепительный, чисто мужской блеск. В них все еще был этот ленивый, довольный блеск, когда мгновением ранее он насмешливо целомудренно поцеловал меня в щеку, заставляя меня раскалиться.
Позже. Я помучаю его позже.
А сейчас... я шагнула к Кассиану, разминая плечи.
— Двое иллирийцев заставляют меня попотеть утром. Что же делать женщине?
Кассиан рассмеялся:
— По крайней мере, ты пришла в настроении.
Я усмехнулась, обхватывая руками бока, пока осматривала оружейную стойку.
— Какое?
— Никакое.
Он указал подбородком на круг, нарисованный мелом позади нас.
— Прошло много времени с тех пор, как мы тренировались. Сегодня мы снова пройдемся по основам.
Слова были достаточно натянутыми, поэтому я сказала:
— Это было не так уж и давно.
— Прошло полтора месяца.
Я изучала его, его крылья плотно сложены, на плечах темные волосы.
— Что-то не так?
— Ничего.
Он прошел мимо меня к кругу.
— Это из-за Нэсты?
— Знаешь, не вся моя жизнь связана с твоей сестрой.
На эту тему я предпочитала не говорить.
— Что-то не так с завтрашней встречей во Дворе Кошмаров?
Кассиан сбросил рубашку, обнажая мускулы, покрытые красивыми, затейливыми татуировками. Иллирийские знаки для удачи и славы.