Двор шипов и роз
Шрифт:
Королева Фэйри немного выпрямилась — казалось, даже глаз Юриана смотрит на меня, на Рисанда. До конца моей жизни — он произнёс это так, будто у меня будет очень, очень долгая жизнь.
Он считает, что я справлюсь с её испытаниями.
Я пристально всмотрелась в его профиль, в изящный нос и чувственные губы. Игры — Рисанд обожает играть в игры, и, похоже, теперь я стала ключевым игроком в одной из его партий.
— Наслаждайтесь моим праздником, — единственное, что ответила Амаранта, вертя в пальцах косточку
Свободный, Рисанд положил руку мне на спину, уводя прочь, уводя от Тамлина, всё ещё вцепившегося в трон.
Толпа держалась на приличном расстоянии от нас, а я не могла обращать на них слишком много внимания из страха, что могу случайно наткнуться взглядом на Тамлина, или замечу Люсьена — и промелькнувшее на его лице выражение, когда он увидит меня.
Я высоко держала голову. Я не позволю никому заметить эту слабость — не позволю им узнать, как меня убивает то, насколько открытая на мне одежда, то, как каждый дюйм моей кожи разрисован символами Рисанда, и то, какой униженной Тамлину приходится меня видеть.
Рисанд остановился у стола, заставленного изысканными блюдами. Крутившиеся рядом Высшие Фэ быстро испарились. Если здесь и присутствовали другие представители Ночного Двора, то они не источали пульсирующую тьму так, как это делали Рисанд и его прислуга; или не решались к нему подойти. Музыка играла достаточно громко, чтобы догадаться, что где-то в зале в разгаре танцы.
— Вино? — Рисанд предложил мне бокал.
Первое правило Элис. Я отрицательно покачала головой.
Он улыбнулся, снова предлагая бокал.
— Выпей. Тебе это необходимо.
Выпей — эхом отозвался мой разум, а мои пальцы потянулись к бокалу. Нет. Нет, Элис говорила не пить здесь вино — вино, которое отличается от того веселящего, освобождающего вина на праздновании солнцестояния.
— Нет, — сказала я и несколько фэйри, наблюдающих за нами с безопасного расстояния, захихикали.
— Выпей, — повторил он, и мои пальцы предательски ухватились за бокал.
***
Я проснулась в своей темнице, всё так же одетая в эту комбинацию носовых платков, которую он назвал платьем. Мир перед глазами так безумно кружился, что я едва успела добраться до угла прежде, чем меня вырвало. Ещё раз. И ещё. Полностью опустошив желудок, я поползла в противоположный угол камеры и там рухнула.
Поспать мне удавалось только урывками, мир сходил с ума и не прекращал яростно плясать. Меня будто привязали к прялке и раскручивали, раскручивали, раскручивали…
Стоит ли говорить, что большую часть того дня я чувствовала себя отвратно?
Я как раз прекратила ковыряться в горячем ужине, появившемся немногим ранее, когда скрипнула дверь и возникла золотая лисья маска — вместе с сузившимся металлическим глазом.
— Дерьмо, — выругался Люсьен. — Да здесь просто дубак.
Так и есть, но меня слишком тошнило, чтобы обращать внимание ещё и на холод. Держать голову прямо
— Только посмотри на это, — он разглядывал краску на мне. К счастью, она была не тронута, не считая размазавшихся рисунков на талии. — Ублюдок.
— Что произошло? — спросила я, хоть и не была уверена, что действительно хочу знать ответ. В моей памяти было одно сплошное пятно дикой музыки.
Люсьен отвертелся.
— Не думаю, что ты хочешь узнать.
Я рассматривала несколько размазанных пятен на талии, которые выглядели так, будто меня держали чьи-то руки.
— Кто это был? — выпалила я, взглядом обрисовывая края смазанного рисунка.
— А ты как думаешь?
Сердце сжалось и я уставилась в пол.
— А… а Тамлин это видел?
Люсьен кивнул.
— Рис только так и делал, чтобы позлить его.
— У него получилось? — я всё ещё не могла смотреть в глаза Люсьену. Я знала, что, по крайней мере, прикосновениям к талии я не сопротивлялась. Краска достаточно мне рассказала.
— Нет, — мрачно улыбнулся Люсьен.
— Что… что я делала всё то время? — вот тебе и предупреждения Элис.
Люсьен резко выдохнул, провёл рукой по рыжим волосам.
— Большую часть ночи ты танцевала для него. А когда не танцевала, то сидела у него на коленях.
— Какого рода танцы? — с трудом выговорила я.
— Не из тех, что вы с Тамлином танцевали на Солнцестоянии, — ответил Люсьен, и моё лицо вспыхнуло.
Из густого тумана воспоминаний о прошедшей ночи, я вспомнила близость одной пары фиолетовых глаз — глаз, сверкавших проказливым озорством, когда они смотрели на меня.
— Перед всеми?
— Да, — ответил Люсьен — его тон смягчился в сравнении с тем, как он говорил со мной до этого.
Я замерла. Мне не нужна его жалость. Он вздохнул и схватил меня за левую руку, изучая татуировку.
— Чем ты думала? Ты разве не понимала, что я приду так скоро, как только смогу?
Я отдёрнула руку.
— Я умирала! У меня была лихорадка — я едва держалась в сознании! Откуда мне было знать, что ты придёшь? Что ты хотя бы понимаешь, как быстро люди могут умереть от подобных вещей? Ты сказал мне, что сомневался в случае с нагами.
— Я поклялся Тамлину…
— У меня не было другого выбора! Думаешь, что после всего, что ты мне наговорил в поместье, я буду тебе доверять?
— На твоём испытании я рисковал головой. Этого было не достаточно? — его металлический глаз тихо зажужжал. — Ты отдала за меня своё имя — после всего, что я тебе наговорил и сделал, ты всё равно назвала своё имя. До тебя разве не дошло, что после этого я тебе помогу? С клятвой или без.
Я не думала, что для него это будет значить хоть что-то.
— У меня не было другого выбора, — повторила я, тяжело дыша.