Двор Тумана и Ярости
Шрифт:
— Кассиан, — растягивая слова, произнес Рис — не Лорд. Хотя я уверен, что он оценил, какого ты о нем мнения.
Он изучал свой Внутренний Круг.
— Так как мы затронули эту тему, то и ни Азриэль, ни Амрен. Они не Лорды или Леди. Лишь Мор, веришь ты мне или нет, единственный чистокровный и титулованный человек в этой комнате.
Не он? Должно быть, Рис прочитал вопрос на моем лице, потому что пояснил:
— Я иллириец лишь наполовину. Все равно что бастард для волнующихся о чистоте своей крови Высших Фэ.
— Так значит
Кассиан закончил смеяться.
— Иллирийцы определенно не Высшие Фэ. И я этому рад.
Он заправил черный локон за ухо — оно было закругленным; раньше и мое было таким. — Но мы и не низшие фейри, хотя некоторые зовут нас так. Мы просто иллирийцы. Легко пускаемая в расход воздушная кавалерия Ночного Двора в лучшие времена, безмозглые солдаты-пушечное мясо в худшие.
— И это большую часть времени, — уточнил Азриэль. Я не посмела спросить, были ли эти тени тоже частью жизни иллирийца.
— Я не видела вас Под Горой, — вместо этого сказала я. Я должна была знать, без тени сомнений, были ли они там, видели ли меня — это повлияло бы на нашу работу с ними.
Тишина. Никто из них, даже Амрен, не взглянули на Рисанда.
— Потому что никого из нас там не было, — сказала Мор.
Лицо Рисанда обратилось в холодную маску.
— Амаранта не знала о их существовании. И если кто-то пытался рассказать ей, они не были в состоянии сделать это, так как сразу лишались своего рассудка.
Дрожь прошлась по моему позвоночнику. Не холодный убийца, но — но …
— Ты действительно держал этот город и этих людей спрятанными от нее на протяжение пятидесяти лет?
Кассиан смотрел на свою тарелку в упор, словно он вот-вот бы готов вырваться из своей кожи.
— Мы продолжим охранять этот город и скрывать людей от наших врагов намного больше, — сказала Амрен.
Это не было ответом.
Когда он был узником Под Горой, Рис не надеялся снова их увидеть. Хотя он, каким-то образом, держал их в безопасности.
И это убивало их всех — четырех людей за столом. Их убивало, все что он сделал, однако этого уже было не изменить. Даже Амрен.
Наверное, не только из-за того, что Рис терпел Амаранту в то время, как они были здесь. Наверное, также из-за всех тех, кто был брошен за пределами города. Наверное, выбрать один город, одно место с целью защитить было лучше, чем ничего. Наверное… наверное, это успокаивало его, ведь в Прифиане было место, которое осталось нетронутым. Незапятнанным.
Когда Мор объясняла мне, ее голос был слегка резок, а золотые гребни сияли на свету.
— Нет ни одного человек в этом городе, который не знал бы, что происходило снаружи, за пределами этого города. И какой была цена.
Я не хотела спрашивать, какой же она была. Тяжелое молчание, пропитанное болью, достаточно сказало мне об этом.
Если они все еще могли жить несмотря на свою боль, все еще могли смеяться… Я прочистила
— Как вы познакомились? — безобидный вопрос, чтобы прочувствовать их, узнать кем они были. Ведь так?
Азриэль просто повернулся к Кассиану, который смотрел на Риса с виной и любовью на своем лице, такой глубокой и отчаянной, что какой-то осколок былого инстинкта почти заставил меня наклониться через стол и взять его за руку.
Но Кассиан, казалось, все еще переваривал то, что я у него спросила и молчаливую просьбу его друзей рассказать эту историю самому. На его лице появилась усмешка.
— Мы все ненавидели друг друга с начала.
В глазах сидящего рядом со мной Риса померкнул свет. То, что я спросила об Амаранте, какие ужасы я заставила его вспомнить…
Признание за признание — я думала, что он сделал это ради меня. Быть может ему хотелось, чтобы его выслушали, но он не мог рассказать этим людям, не причинив им при этом боль и не вызвав вину.
Кассиан продолжил, отвлекая мое внимание от притихшего Высшего Лорда справа от меня.
— Мы бастарды, как ты уже знаешь. Иллирийцы… Мы любим наших людей и наши традиции, но они живут в кланах и лагерях глубоко в горах на Севере, и они не любят чужаков. Особенно Высших Фэ, которые пытаются диктовать им, что делать. Но, в то же время, они помешаны на происхождении, среди них также есть свои собственные принцы и лорды. И если ты думаешь, что всю ненависть получает бастард Лорда, тогда ты себе представить не можешь, как ненавистен бастард прачки из военного лагеря и война, которого она не могла или не хотела помнить.
Его естественное пожатие плечами не соответствовало ненависти в его ореховых глазах.
— Когда отец и мать Аза поняли, что их сын говорящий с тенями, они отправили его тренироваться в лагерь.
Говорящий с тенями. Да…. название, чтобы они не значило, подходило ему.
— Как и дэмати, — сказал мне Рис, — говорящие с тенями очень редки и желанны дворами и территориями во всем мире из-за их скрытности и предрасположенности слышать и чувствовать вещи, которые другие не могут.
Наверное, эти тени действительно шептали ему что-то. Лицо Азриэля ничего не выражало.
— Лорд в лагере чуть не наделал в штаны от радости, когда Аза оставили в нашем лагере. Но я… когда мать отняла меня от груди, и я научился ходить, они отнесли меня в далекий лагерь и швырнули в болото, чтобы увидеть, выживу я или умру.
— С их стороны было бы умнее сбросить тебя с обрыва, — сказала, хмыкнув Мор.
— О, определенно, — ответил Кассиан, и его ухмылка стала острой как лезвие. — Особенно, когда я был стал взрослым и достаточно сильным, чтобы вернуться в лагерь, в котором родился, и узнаит, что эти ублюдки заставляли мою мать работать до самой ее смерти.