Двор Тумана и Ярости
Шрифт:
— Те горы, — добавил Азриэль, его лицо было твердым как лед, — они намного суровее, чем ты можешь себе представить.
Я провела достаточно времени в морозном лесу, чтобы понять это.
— После моих уроков, — продолжил Рис, — моя мать промыла мои раны, и когда она это сделала, я впервые осознал, что значит быть в тепле, безопасности и окруженным заботой. И это было не правильно.
— Вероятно, нет, — сказал Кассиан. — Потому что посреди ночи этот маленький ублюдок разбудил меня в моей скромной палатке и сказал держать рот на замке и следовать за ним. И может холод сделал меня глупцом, но я повиновался. Его мать была очень
— И после этого вы стали друзьями?
— Нет, Котел, нет, — сказал Рисанд. — Мы ненавидели друг друга, но вели себя хорошо только потому, что если один из нас нарывался на неприятности или провоцировал другого, тогда мы оба оставались без ужина. Вскоре моя мать начала обучать и Кассиана, но мы решили стать союзниками лишь после того, как появился Азриэль.
Улыбка Кассиана стала шире, когда он потянулся через Амрен, чтобы похлопать своего друга по плечу. Азриэль вздохнул — звук величайшего страдания. Самое теплое выражение на его лице за все время. — Новенький бастард в лагере — нетренированный говорящий с тенями — идеальная мишень для пинков. Не говоря уже о том, что он не мог даже летать из-за…
— Не отклоняйся от темы, Кассиан, — лениво вмешалась Мор.
И ведь действительно, вся теплота испарилась с лица Азриэля. Но я переступила через своё любопытство, и Кассиан снова пожал плечами, не обращая внимания на тишину, которая казалось лилась со всех сторон от говорящего с тенями.
Однако Мор увидела это, даже когда Азриэль не удосужился признать ее обеспокоенный взгляд. Она продолжала смотреть на его руку, словно собираясь коснуться ее, но передумала.
— Рис и я превратили его жизнь в сущий ад, был он говорящим с тенями или нет. Но мать Риса была знакома с матерью Аза, поэтому она забрала и его к себе. Когда мы подросли, то поняли, что все вокруг так сильно ненавидели нас, что у нас будет больше шансов на выживание, если мы будем держаться вместе.
* * *
У тебя есть какие-нибудь способности? — спросила я его. — Как у них? — я кивнула подбородком в сторону Азриэля и Риса.
— Взрывной характер не в счет, — подсказала Мор, когда Кассиан открыл рот.
Он ухмыльнулся ей так, что я поняла — быть беде, но он ответил мне:
— Нет. У меня таких нет, не считая убойной силы. Бастард, рожденный никем, до мозга костей.
Рис подался вперед, намереваясь оспорить, но Кассиан перебил его:
— Пусть так, другие мужчины знали, что мы отличались от остальных. И не только потому, что мы были два бастарда и один полукровка. Мы были сильнее, быстрее, и один лишь Котел знал почему, но мы были разделены, и по его воле нашли друг друга. Мать Риса тоже видела это. В особенности, когда мы достигли совершеннолетия, и все, что нам хотелось делать — это трахаться и драться.
— Мужчины ужасные существа, правда? — заметила Амрен.
— Омерзительные, — сказала Мор, цокнув языком.
Какая-то выжившая, крохотная
Кассиан пожал плечами.
— Сила Риса росла с каждым днем и все, включая лордов лагеря знали, что он сможет распылить их, если захочет. А мы двое… мы не отставали. — Он постучал по алому Сифону пальцем. — Иллириец-бастард никогда не получал ни одного из них. Никогда. Но их вручили мне и Азу, хоть и с неохотой, и каждый воин в каждом лагере по ту сторону гор оценивал нас. Лишь чистокровные придурки получали Сифоны — рожденные и вскормленные ради одной цели — убивать. Они все еще не спят по ночам, ломая голову, откуда, черт возьми, мы их взяли.
— Затем пришла Война, — продолжил Азриэль. То, как он говорил, заставило меня выпрямиться. Слушать. — И отец Рисанда посетил наш лагерь, чтобы посмотреть, как поживает его сын спустя двадцать лет.
— Мой отец, — сказал Рис, болтая вином, один раз, другой, — увидел, что его сын не только начал соперничать с ним за власть, но и объединился с возможно двумя самыми смертоносными иллирийцами в истории. Он вбил себе в голову, что если нам дать легион в этой Войне, то мы легко сможем обратить его против него самого.
Кассиан хихикнул.
— Поэтому этот ублюдок разделил нас. Он отдал Рису под командование легион иллирийцев, которые ненавидели его за то, что он был полукровкой, а меня зашвырнули в другой легион как обычного пехотинца, даже учитывая, что моя сила превосходила любого из военных лидеров. Аза он держал у себя как личного говорящего с тенями, по большей части для шпионажа и грязной работы. Мы все встречались лишь на полях сражений в течение всех семи лет, что бушевала Война. Рассылали списки раненых и убитых среди иллирийцев, и я читал каждое из них, боясь увидеть их имена. Но затем Рис был схвачен…
— Это история для другого раза, — сказал Рис так резко, что даже Кассиан поднял брови, но затем кивнул.
Фиолетовые глаза Риса встретились с моими, и я задумалась, мерцал ли в них настоящий звездный свет, когда он говорил.
— Когда я стал Высшим Лордом, я сделал этих четырех своим Внутренним Кругом и сказал старому двору моего отца, что если у них были какие-то проблемы с моими друзьями — они могут уйти. Все так и сделали. Оказывается, что худшее, что мог сделать Высший Лорд-полукровка — это назначить двух женщин и двух иллирийских бастардов.
В какой-то степени, все равно, что смертных.
— Что… что произошло с ними потом?
Рис пожал плечами, эти великолепные крылья всколыхнулись от его движения.
— Знать Ночного Двора разделилась на три категории: те, кто ненавидел меня так сильно, что когда Амаранта пришла к власти, они примкнули к ее двору и вскоре оказались мертвы; те, кто ненавидели меня достаточно, чтобы попытаться свергнуть меня, но и они встретились с последствиями; и те, кто ненавидели меня, но не были глупцами, и с тех пор терпят правление полукровки, особенно, когда оно так редко пересекается с их жалкими жизнями.
— Они… это они живут под горой?
Кивок.
— Да, в Вытесанном Городе. Я отдал им его, потому что они поступили мудро. Они счастливы оставаться там, редко покидая город и имея самоуправление, и продолжают злодействовать столько, сколько захотят, целую вечность.
Это был тот двор, что он должно быть показал Амаранте, когда она впервые появилась — и его безнравственность ей неимоверно понравилась, ведь свой собственный двор она создала по его образу и подобию.
— Двор Кошмаров, — сказала Мор, скрипнув зубами.