Дворцовые тайны. Соперница королевы

Эриксон Кэролли

Жар от огня становился невыносимым. Я обливалась потом, лицо мое горело, хотя день был холодный. На щеку упала одинокая капля дождя. Я отступила туда, где стоял мой брат. Он заплакал, громко хлюпая носом, и я взяла его за руку. До этого он изо всех сил крепился, но сейчас уже не мог бороться с нахлынувшими на него чувствами, ведь Джослин был нашим с ним учителем, наставником. Он обучал нас грамоте, учил писать, а позже давал уроки греческого и латыни. Я училась у него семь лет, а Фрэнк — почти шесть. Мы любили его. А сейчас должны смотреть на его казнь. Джослина сжигают заживо как еретика, казнят за то, что он исповедует протестантскую веру, которой тайно придерживается и наша семья. Королева Мария [95] , утвердившись на престоле, повелела

всем своим подданным посещать мессу, признать верховенство Папы Римского и отречься от церкви Лютера. Церкви, которую ее отец Генрих VIII и ее покойный брат Эдуард VI объявили государственной, в противовес многовековому засилью католицизма.

95

Мария I Тюдор (1516–1558) — дочь Генриха VIII и Екатерины Арагонской. Унаследовала корону Англии после смерти брата Эдуарда VI и казни ставленницы протестантов леди Джейн Грей в 1553 г. Ярая сторонница католицизма. За массовые преследования и казни получила прозвище Мария Кровавая.

Многие в нашем королевстве разделяли убеждения Джослина, но скрывали их и посещали мессу. Мой отец, который всегда умел применяться к обстоятельствам, выполнил указ королевы Марии и велел нам последовать его примеру.

— То, какие слова молитвы произносим мы на людях, не имеет значения, — объяснил он нам. — Главное то, во что мы верим в сердце своем, и это делает нас почитателями истинной веры. Господь читает в душе нашей, как в открытой книге, защищает нас и не оставляет своей милостью.

Но Джослин не мог выбрать такой путь. Он был молод, храбр и всей душой ратовал за новую веру. Его разум поддерживал его в этом, ведь учености ему было не занимать. Джослин учился в колледже Магдалины [96] , достиг невероятных успехов в латыни и греческом, изучал древние религиозные тексты и пришел к выводам, отвратившим его от католичества. Он не мог скрыть ту правду, которая ему открылась. А когда он прямо выступил против королевы и ее католической мессы, то был схвачен и брошен в темницу. А сегодня он должен был умереть.

96

Колледж Магдалины — один из самых престижных и старейших колледжей в Оксфорде. Основан в 1458 г. епископом Винчестерским. В описываемый период среди преподавателей и студентов Оксфордского и Кембриджского университетов симпатии к англиканской церкви были настолько сильны, что королева Мария I даже была вынуждена запретить получение студентами этих университетов любых ученых степеней, подтверждающих прохождение ими курса обучения, если они не докажут свою приверженность католической вере.

Каким же худым и изможденным казался он, когда стражники повели его по мокрому лугу туда, где была навалена огромная куча тростника и хвороста. В середине ее был вкопан крепкий столб, а рядом с ним стоял трехногий табурет, на который Джослин должен был встать. Но перед тем как взойти на место казни, наш наставник склонился, поднял несколько тростинок и благоговейно поцеловал их.

— Он благословляет тростник! Он добровольно принимает мученичество! — пронеслось по толпе. — Теперь Господь Бог вознесет его прямо на небо!

Но голоса эти раздавались негромко, ибо никто не хотел быть услышанным стражниками и солдатами, стоявшими в толпе, а потом оказаться в тюрьме и понести наказание за неуважение к римской церкви.

К куче хвороста поднесли факел, вспыхнуло пламя, и Джослин, громко молившийся за королеву, обрекшую его на эти муки, и за моего отца и его слуг, сложивших его костер, не в силах был более противиться боли и издал страшный вопль.

Я услышала, как мой отец, во власти душевных мук, что-то отчаянно прокричал Джослину, видно, моля его о прощении. Но единственным ответом отцу стал мучительный громкий стон, заставивший моего сурового гордого родителя залиться слезами.

Хотя я была совсем молода — мне только что исполнилось шестнадцать лет, — я понимала, что наказание несет не только Джослин, но и, опосредованно, мой отец сэр Фрэнсис Ноллис [97] .

Королева Мария умышленно заставила отца страдать. Она прекрасно знала, что он всегда верно служил королевской семье. Он был в числе доверенных придворных ее отца Генриха, а после его смерти король Эдуард назначил моего отца своим послом и советником. Отец был безоговорочно предан дому Тюдоров, но не желал возврата старой веры. За это Мария ему мстила, и мстила изощренно. Она заставила отца отвечать за исполнение смертного приговора молодому человеку, которого, как она знала, отец высоко ценил, к которому испытывал приязнь, — Джослину Палмеру [98] .

97

Сэр Фрэнсис Ноллис (1514–1596) — английский придворный и государственный деятель. За свою приверженность протестантизму пользовался покровительством Генриха VIII, окружения Эдуарда VI и, впоследствии, лично Елизаветы I.

98

Джослин Палмер (1530 (?) — 1555) — ученый и богослов. Будучи сыном простого торговца, прославился в университетской среде своими талантами еще в период обучения в колледже Магдалины в Оксфорде. Был домашним учителем сэра Фрэнсиса Ноллиса. В юности исповедовал радикальные католические взгляды, а затем резко изменил убеждения после казни «оксфордских мучеников» Ридли и Латимера, на которой, по некоторым данным, присутствовал в 1555 г. В том же году сожжен в Рединге по обвинению в ереси.

Ветер внезапно задул порывами, развевая мое платье и забираясь под шейную косынку. Фрэнк отпрянул от меня, пытаясь защититься от ярких искр, которые неслись прямо на нас, и я выпустила руку брата.

Получилось так, что ветер не раздул, а, наоборот, задул пламя костра. Я не решалась взглянуть на Джослина, который был еще жив. Волосы его сгорели, кожа на лице обуглилась и почернела, но губы шевелились. Он пел хриплым полушепотом, и я узнала слова гимна. Люди в толпе подхватили его, и тут огонь окончательно потух, оставив лишь угли.

— Иисус всеблагой, Сын Давидов, смилуйся надо мной! — закричал Джослин. — Пусть все скорее закончится!

Солдаты подошли к отцу и заговорили с ним, но стояли они так близко к нему, что я не разобрала их слов. Я посмотрела вверх на потемневшее небо. Скоро пойдет дождь и очень сильный. Знак Божеского милосердия!

Потом я услышала, как мой отец отдает приказы, и новые вязанки хвороста полетели на затухающие угли. Но до этого один из стражников — дюжий малый — приблизился и прикрепил Джослину на пояс два овечьих пузыря, заполненных чем-то тяжелым.

— Нет! — крикнула я отцу. — Пощади его! Пусть он живет!

Вновь отец схватил меня за руку и наклонился ко мне, чтобы никто не слышал его слов:

— Я должен выполнить приказ королевы, иначе нас всех постигнет участь Джослина. Это — последняя услуга, которую я могу оказать ему. В пузырях — порох. Как только огонь доберется до них, они взорвутся и он умрет. Так я спасу его от мучений.

К хворосту поднесли факелы, и пламя занялось вновь, вопреки накрапывавшему все сильнее дождю. Над костром поднялся дым — черный удушливый дым, который ветер нес нам прямо в лицо, и с ним запах поджариваемой плоти Джослина. «Мне этого не выдержать», — подумала я. Рот мой заполнился желчью. Я согнулась пополам, ноги словно приросли к земле, грудь охватил железный обруч. Время остановилось… Я слышала, как вокруг меня люди плачут и кашляют от сгустившегося дыма. Подняв голову, я посмотрела на Фрэнка. Он закрыл глаза и склонил голову, а руки его, безвольно брошенные вдоль тела, вдруг яростно сжались в кулаки.

С яркой вспышкой и треском пузыри с порохом взорвались, но Джослина этот взрыв не убил. Сила взрыва обратилась не внутрь, а наружу, частично оторвав ему руку.

До сих пор не пойму, как я отважилась взглянуть на Джослина, принимавшего свою последнюю муку. Ноги его совсем обгорели, кровь текла из обрубка руки, от глаз остались только обугленные глазницы. Но его распухший язык ворочался между тем, что еще недавно было его губами, и я знала, что он молится.

— Господи Иисусе, прими его душу! — услышала я рядом хриплый голос отца.